Сказка о губах - Леба Вафельникова

Скачать книгу

и говорила, что и так пробует совершенно страшную вещь, но врачи сказали, что это не так плохо, и что она хочет сидеть где-то недалеко – хотя бы первые дни, потому что её волновали (она сама назвала это слово) остальные… Я слушал тогда, но не мог, потому что она столько думала обо мне и так – это называется, переживала, то есть хотела бы прижать руки к сердцу, чтобы точно знать, что всё хорошо; я помню, «п», «переживать» было очень смешным для сестры, рисовавшей красками на полу; – так хотела что-то мне дать, я понимал это, но думал, будет ли школа вся из новых книг, или они там другой формы, или из других букв.

      Пока мы стояли на крыльце, мамочка ни разу не сказала, что я болею, и я подумал, что всем надоело делать меня больным, произнося эти слова. Я мог больше не болеть – и снова подумал о школе.

      Мама провела рукой по моей куртке – на спине я почувствовал изумительную прямую линию, чуть изогнувшуюся в самом конце, когда прикосновение оторвалось. Этим она выразила – я бы сказал, как тогда, на «н», с ласковыми глазами и внимательным взглядом – нежную нежность; я зашагал энергичнее, смешиваясь с остальными рюкзаками и шарфами, и остановил себя, увидев над аркой электронные часы.

      Картина третья

      Оформление меняется на оранжевое, осеннее.

      Жань-Поль: Через пять минут после начала урока я позволил себе повернуть голову в сторону, оглядывая другую половину комнаты; мамочка говорила, – я это слышал – что вести себя надо совсем по-другому. Они с папочкой показывали мне ситуации и эмоции, сестра тоже помогала, и мы смеялись, потому что ситуации были совсем дурацкими. Я смеялся и внимательно смотрел на лица родителей – когда мне показалось, что они смеются не из-за того, что нормальные люди в таких ситуациях не бывают, а из-за того, что они кажутся им забавными, я очень расстроился и с трудом удержал улыбку. Через несколько секунд мамочка заметила это и (переживание) села на пол передо мной, вглядываясь в меня. Что случилось, милый? Всё было в порядке, но я расстроился, а теперь не мог ничего поделать – это было неприятно (пожалуй, как мамочка со словом «досада»), я мог расстроить всех остальных, а я этого не хотел. Я сказал, что всё в порядке, и ушёл в свою комнату; сестра молча зашла через три минуты и тихо прикрыла дверь за собой. Потом мы сидели на кровати и молчали, опираясь ладонями на колени, почти в метре друг от друга, не двигаясь и не поднимая глаз. Тогда я думал только о том, что в книгах – или, скажем, я – не вполне то, что должно быть; как со взбаламученного илистого дна, завихрённого случайным падением дерева, во мне поднимались догадки, но всё не то; я понимал, что что-то упускаю – то, что родители иногда разговаривают на кухне, но совсем не так, как с нами – не «тепло», а «т»… «тревога», да, – что что-то должно измениться, и мне будет очень некрасиво; что даже в сестре может быть не то, что я привык видеть…

      Я оглядывал класс, не вспоминая о том вечере. На следующее утро всё было снова, как прежде, – шторы, солнце, новые книги и мамочкин криво сшитый халат. Сестра ушла, так и не сказав ни слова тогда, но я был – я

Скачать книгу