LITMIR.BIZ

Скачать книгу

к любому делу, клетки Шурочкиного тела превратились в микроскопические шестеренки, которые завращались: каждая – со своей скоростью и в своей плоскости. Шурочка подумала, что она умерла, а она вдруг поехала вперед боком по полу, как большой сломанный заводной автомобиль. Шурочка покатилась по направлению к семейному сложенному дивану. «Ну вот, – решила она, – теперь-то остановлюсь навсегда». Но не тут-то было. Безумные мощные шестеренки заставили Шурочку въехать под диван. Диван приподнялся, Шурочка сплющилась, диван опустился и укрепился на Шурочке устойчиво. Потом шестеренки, резко разогнав Шурочку, ловко сбили этажерку, которая упала на диван, а точнее – на Шурочку. Немного подумав, они хитроумным маневром навалили на нее еще полку с вещами и фисгармонью. Самопальная пирамида Хеопса, выбив входную дверь, медленно выехала на лестничную площадку.

      В это время из лифта вышел благоверный Шурочки и как всегда – руки в брюки.

      – Это ты, Шурец?! – крикнул он пирамиде.

      – Не называй меня так, – прошелестела Шурочка.

      – Шурец, и я с тобой, – благоверный прыгнул на самый верх пирамиды, сунул два пальца в рот и по-молодецки свистнул.

      Шестеренки подскочили и завращались с утроенной силой. Они мигом преодолели четыре лестничных пролета и, проломив двери подъезда, выкатились на улицу. Некоторое время шестеренки раздумывали, что бы еще на Шурочку навалить, но одумались и покатили пирамиду по главной магистрали… Так они и едут. Долго-долго. Всю жизнь.

      18. Случай в Голубой бухте

      – Ну вот, – сказал Семен Иоаныч и положил на круглый стол перед нашими носами прибор для измерения пульсаций температуры в верхнем слое океана, – сейчас разберем и рассмотрим датчик.

      Семен Иоаныч был не только начальником нашей студенческой практики, но и заметным ученым-океанологом.

      – Ага, – сказал Сухов и, взяв отвертку, стукнул по прибору. Тотчас от прибора отлетела гайка и ударила меня по лбу.

      – Нехорошо так с дамами, Сухов, – заметил Семен Иоаныч.

      – С женщинами, – поправил Сухов.

      – Она не женщина! – закричал Витек, мой ухажер.

      – А кто же? – заволновалась я.

      – Барышня, – рявкнул Витек и ударил Сухова кулаком в нос.

      – Ну, какая я барышня, – смутилась я. – Я просто океанолог, – последнее слово произнеслось отчетливо, но со всею скромностию.

      – Она еще и дура, – неожиданно для себя и других проговорился Семен Иоаныч, но, спохватившись, добавил:

      – Все мы… океанологи.

      Однако было уже поздно. Солнце, выскочившее из-за горизонта, осветило желто-оранжевым брюшком Голубую бухту, Черное море, еще подрагивающее в полусне. Мы осознали, что пребываем в плену магнолий, и каждая секунда, проведенная вне пляжа и плесканий в прозрачной воде, может доказать лишь безнадегу нашей будущей жизни.

      19. Особая статья

      Я редко бываю агрессивной, но тут меня заело. Больше всего на свете мне захотелось разломать новую мишень, которая сразу же показалась странной: какая-то пухлая, чтобы нормально

Скачать книгу