LITMIR.BIZ

      На парковке перед огромной вывеской “Хаджохская Теснина” водитель остановился:

      – Все, ребят. Я дальше наверх пойду, через Белую. А вы, не знаю, может с местными договоритесь. Вдруг кто в ту сторону едет.

      – Спасибо, – поблагодарили его ребята, попрощались с пассажирами и вышли из автобуса.

      Когда пыхтящая громадина скрылась за поворотом, над поселком повисла гробовая тишина. Слышно было, как где-то далеко несет свои воды река Белая. Из чьего-то двора доносилось жалобное куриное квохтанье. Но кроме этого, ни один звук не нарушал покойную тишину здешних мест. Не было даже машин.

      – Ну? Какой у нас теперь план? – Леля посмотрела на мальчишек.

      – Через полчаса, максимум час, стемнеет, – проговорил Вася. – Вряд ли нам удастся найти транспорт.

      – Верно. Нужно переночевать здесь. А с раннего утра ловить попутку.

      – Тогда давайте искать место для палатки, – заключила Леля. – Только сперва, – она достала из кармана мобильник. – Есть!

      Парни последовали ее примеру и с радостью обнаружили, что у каждого ловит сеть. После непродолжительного отчета перед своими подписчиками, они убрали мобильники и только теперь с чистой совестью направились в лес.

      Водитель высадил их перед главной достопримечательностью поселка – Хаджохской тесниной. Всего неделю назад, на праздники здесь можно было увидеть толпы снующих туда-сюда туристов. Узкое каменное жерло – гранитный каньон с обрывистыми стенами, в который буйная горная река Белая, преодолевая немыслимые пороги и сужаясь до расстояния нескольких метров, втискивала всю себя – выглядело чрезвычайно красивым и даже опасным. Когда-то, еще в советские годы, здесь на обрывистом уступе местные мальчишки за деньги выделывали немыслимые фокусы, поражая взоры приезжих. Они бросались в воду, в самый водоворот каньона, и проплывая сотню метров, выныривали целыми и невредимыми дальше по течению, где вода из дикой первобытной стихии, превращалась в мирную, покорную равнинную речушку. За несколько веков до этого, Белую использовали в качестве верховного судьи местные племена. С того же уступа, в воду бросали провинившихся преступников. И если река оставляла их в живых, если суровые боги гор не забирали к себе души несчастных, считалось, что людей осудили напрасно.