LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      От составителя

      «Так получилось, что как раз в ночь с 25 на 26 апреля я летел лечиться на Кавказ, а на земле в это время все как раз совершалось. Первая информация по телевидению об аварии в каком-то Чернобыле прозвучала невнятно, но тревога кольнула: в 1986 г. мы все еще жили с привычкой, что о таких вещах не сообщают, но уж если сообщили… Вдали от родины тревога о том, что дома происходит, всегда острее. Поэтому, когда вернулся в Минск, оказался, может быть, самым восприимчивым к чернобыльской информации».

      Благодаря встречам, беседам с учеными, специалистами к А. Адамовичу пришло осознание, что на самом деле происходит на родной земле. Так рождалось его отчаянное письмо к власти, а именно к М. С. Горбачеву.

      Атомное оружие, атомная энергетика не были для А. Адамовича terra incognitа. Он отлично понимал, чем это грозит человечеству в случае войны или аварии, о чем свидетельствуют его дневниковые записи и другие работы (еще до Чернобыля). Он много об этом думал, читал, писал.

      А мысль, что с появлением атомной бомбы «человечество стало смертным в двадцатом веке», – важнейшая в его творчестве в 80-е годы. В 1983 году он очень внимательно читает книгу американского публициста Джонатана Шелла «Судьба Земли» (1982), с великим трудом попавшую в его руки, в которой подробно говорилось о последствиях атомных взрывов, о страшном влиянии радиации на природу и человека.

      Он пытался до конца понять, что такое атомная бомба и что она несет человечеству.

      Когда случился Чернобыль, он уже мог представить его реальные масштабы: ведь из 350 условных хиросимских бомб 300 упали на Беларусь.

      В статье «Чернобыль и власть» А. Адамович подробно рассказал об истории писем М. С. Горбачеву, о встрече с первым секретарем ЦК КПБ Н. Слюньковым.

      Его потрясла бездумная журналистская фраза: «Ветер, к счастью, дул не на Киев…»

      Эта фраза неоднократно прозвучит в его статьях и выступлениях, камнем ляжет на его сердце.

      Собственно литературное творчество отодвинуто в сторону. Митинги, «Чарнобыльскiя шляхi», выступления в Беларуси и за рубежом, и публицистика, как говорят, блестящая.

      Он приходит к выводу, что Чернобыль – крупнейшая из глобальных катастроф XX века.

      Через пять лет он писал, что «это – надолго. Чернобыль не позади, он впереди, на много десятилетий и даже столетий».

      Он считал, что «спасение – в альтернативной, не отравляющей и не разрушающей природную среду энергетике».

      В последние два года (после инфаркта) он вернулся к художественному творчеству. Публикует в журналах повести: «Венера, или Как я был крепостником», «Немой», «Vixi». Умер от второго инфаркта 26 января 1994 года.

      Письмо от В. Быкова А. Адамовичу

      Саша, дорогой дружище!

      Только что у нас была Вера, угостила куличом и яйцами (к Пасхе), Ирина проводила ее, а я сел за это письмо. Мы тут, шутя, сочиняли тебе телеграмму в том смысле, чтобы ты берег себя, т/ак/ к/ак/ вполне возможно, что представляешь теперь единственный экз/емпляр/ генофонда нации, который понадобится вскоре на родине. В общем, сейчас обстановка, кажется, нормализовалась (или около того), но дело в том, что в первые дни, которые выпали на выходные, никто радиоактивность не измерял, а именно тогда через всю Белоруссию на север прошел радиоактивный шлейф, в котором была наибольшая концентрация. Еще и в понедельник приборы оказались зашкаленными от 20–30-кратного превышения нормы. Два южных района Гомельщины эвакуируются.

      Вот такие наши дела. Многие весьма огорчены, другие же не обращают внимания – пьют и гуляют, как и всегда на праздник. …

      Погода у нас переменилась, стало холодно, хотя сухо (а надобен дождь, чтобы смыть всю эту пыльно-радиоактивную гадость). Очень не весело вообще…

      …Саша, ты за нас не тревожься: мы во власти божией – иначе не скажешь. Пьём йод (4 капли на полстакана молока) и каберне, говорят, выводит. Но, говорят, водка выводит лучше, если бы она была. Водки нет! Даже на праздник…

      Очень желаем тебе хорошей погоды и безоблачного настроения.

      И – приезжай бодрым и здоровым.

      Обнимаем.

      Письмо В. В. Быкову

      Дорогие пострадавшие – Василек, Ирина[1] и весь народ, теперь уже дважды хатынский! Или так: хатынский и плюс хиросимский. Одно кличет другое, так уж на небесах записано, что ли.

      Шлю молитвы за вас всех, над кем прополз шлейф нашей высокочтимой науки, с отвращением вспоминается телефизиономия главного по этим делам академика (полгода назад вещал из телеящика) – конечно же, всякие там опасения за «мирный атом», это у них там, а мы оптимисты и начхать. Рядом с бюрократом казенный оптимист – главный наш могильщик. Благодаря «патриотическому оптимизму» мы войну встретили в подштанниках. А теперь вот – Чернобыль. Интересно, будем достраивать свой – в 30 км от Минска? Или все-таки спохватимся?

Скачать книгу