Скачать книгу

считают себя субъектами глобальной политики и влияют на процессы, происходящие далеко за пределами государств, в которых они зарегистрированы. Но и это не стало пределом: на место коллективной субъектности, пусть и более низкого уровня, чем государство, приходит атомизированная субъектность индивидов, объединённых в искусственные сети по итогам так называемой массификации – в терминах Алена де Бенуа, о чём было сказано выше. Сети, в свою очередь, представляют собой систему множественных горизонтальных связей, определяемых Жилем Делёзом как ризома[14]. И здесь уже речь идёт об изменении философского представления об устройстве общества – эволюции воззрений от классических, периода Нового времени, к сетевым, сложившимся с момента начала постиндустриальной эпохи до полного становления мировоззренческой парадигмы постмодерна. Именно ризома, а точнее – её наличие, является необходимым условием распространения американской «Империи», на что недвусмысленно намекают Негри и Хардт, утверждая: «Общие контуры современного имперского строя могут быть представлены в виде ризомы, разветвленной корневой системы, универсальной сети коммуникаций, все точки или узлы которой связаны между собой»[15].

      Если раньше залогом успеха являлось военное превосходство, выраженное сначала в численности армий, а затем в качестве и объёмах вооружений, то теперь для установления контроля над большими пространствами используются сетевые технологии, а с противником ведутся сетевые войны[16].Мотивами же к установлению глобального контроля и цивилизационному захвату больших пространств становятся эсхатологические идеи завершения истории на «своём аккорде», для того чтобы положить свои представления, свои модели устройства в основание нового мира, идущего на смену старому. Подобные взгляды свойственны многим, в том числе и наиболее влиятельным мировым политикам, а в некоторых моментах они граничат с религиозными представлениями о мотивах политической и международной деятельности. Это именно то, что социолог и теолог Питер Бергер определяет как десекуляризацию[17].

      Таким образом, обоснование такого явления, как сетевые войны, связано с необходимостью осмыслить изменения парадигмальных подходов к «международным отношениям» в более эсхатологическом и даже метафизическом ключе. Так как благодаря этому можно определить роль философии и идей, вытекающих из философских воззрений, в формировании решений, касающихся устройства мира и будущего человечества, где социальные сети стали ключевым инструментом установления контроля и влияния.

      Трансформация общества: от коллектива к сети

      Предпосылки возникновения сетевых процессов следует искать в сфере изменения структуры общества. То есть его трансформации от коллективной субъектности, через индивидуальную, объединённую в искусственные «множества»

Скачать книгу


<p>14</p>

Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип. Капитализм и шизофрения. – М.: У-Фактория, 2007.

<p>15</p>

Хардт М., Негри А. Империя. – М.: Праксис, 2004.

<p>16</p>

Коровин В. М. Главная военная тайна США: сетевые войны. – М.: Эксмо, Яуза, 2009.

<p>17</p>

BergerP.L. (ed.) Te Desecularization of the world: Resurgent Religion and World Politics // Washington en Michigan: Te Ethics and Public Policy Center en Wm. B. Eerdmans Publishing Co. 1999.