LITMIR.BIZ

Скачать книгу

языка. И вот воспитанник Московского университета, ещё ни дня не служивший, был произведён Шуваловым из рейтаров сразу в капралы лейб-гвардии Конного полка – случай беспрецедентный в истории кавалергардов.

      Более подробных сведений об участии Потёмкина в той поездке, не сохранилось, но мы можем прочитать воспоминания о ней знаменитого Дениса Фонвизина: «В сие время тогдашний наш директор (И. И. Мелиссино. – Н. Ш.) вздумал ехать в Петербург и везти с собою несколько учеников для показания основателю университета (графу И. И. Шувалову. – Н. Ш.) плодов сего училища. Я не знаю, каким образом попал я и брат мой (П. И. Фонвизин, впоследствии директор Московского университета. – Н. Ш.) в сие число избранных учеников. Директор с своею супругою и человек десять (на самом деле 12 воспитанников, в числе которых был и Григорий Александрович Потёмкин. – Н. Ш.) нас, малолетних, отправились в Петербург зимою. Сие путешествие было для меня первое и, следственно, трудное, так, как и для всех моих товарищей; но благодарность обязывает меня к признанию, что тягость нашу облегчало весьма милостивое внимание начальника. Он и супруга его имели смотрение за нами, как за детьми своими; и мы с братом, приехав в Петербург, стали в доме родного дяди нашего. Он имеет характер весьма кроткий, и можно с достоверностью сказать, что во всю жизнь свою с намерением никого не только делом, ниже словом не обидел.

      Через несколько дней директор представил нас куратору. Сей добродетельный муж, которого заслуг Россия позабыть не должна, принял нас весьма милостиво и, взяв меня за руку, привёл к человеку, которого вид обратил на себя почтительное внимание. То был бессмертный Ломоносов! Он спросил меня: чему я учился? «По-латыни», – отвечал я. Тут начал он говорить о пользе латинского языка с великим, правду сказать, красноречием. После обеда в тот же день были мы во дворце на куртаге; но Государыня не выходила. Признаюсь искренне, что я удивлён был великолепием двора нашей Императрицы. Везде сияющее золото, собрание людей в голубых и красных лентах, множество дам прекрасных, наконец, огромная музыка – всё сие поражало зрение и слух мой, и дворец казался мне жилищем существа выше смертного. Сему так и быть надлежало: ибо тогда был я не старее четырнадцати лет, ничего ещё не видывал, всё казалось мне ново и прелестно…».

      Думается, к этой оценке мог присоединиться и Потёмкин. В годы учебы в Московском университете он пристрастился к чтению и проглатывал одну книгу за другой. Летом, приезжая к родственникам в деревню, забирался в библиотеку и, случалось, засыпал с книгой в руках на стоявшем там бильярдном столе.

      Однажды его товарищ Матвей Афонин, впоследствии профессор Московского университета, купил специально для Потёмкина «Натуральную философию» Бюффона, только что изданную в России. Потёмкин вернул ему книгу на следующий день. Афонин с обидою упрекнул Григория в том, что тот даже не открыл книгу. Но упреки были напрасными, что доказал Потёмкин великолепным знанием eё содержания. В другой раз он сам

Скачать книгу