LITMIR.BIZ

      Карета с гербом де Франсиллонов на дверцах плавно катилась в сторону Версаля. Маркиз разлегся на подушках и, кажется, дремал, а Дориан смотрел в окно. К вечеру стало душновато, над горизонтом висела дымка – возможно, к ночи случится дождь. Ветер, врывавшийся в окно и полоскавший тонкие занавески, приносил с собой запахи сена, цветущих трав, ранних яблок. Проехали деревушку; молодая крестьянка, засмотревшись на богатый экипаж, долго глядела ему вслед, теребя кончик длинной косы, а орава мальчишек погналась за каретой, улюлюкая, но вскоре отстала.

      Виконт гадал, отыщутся ли при дворе знакомые, с которыми он общался несколько лет назад. С тех пор он почти ни с кем не переписывался, всецело погрузившись в заботы: управление землями и предприятиями поместья отнимало все его время. И, надо признать, Дориан в глуши почти разучился говорить. Большинство дядюшкиных речей, коих сегодня довелось выслушать немало, встречал молчанием. Оно не тяготило его, он так привык. А ведь когда-то, помнится, умел говорить комплименты милым дамам и даже не конфузиться при этом.

      Дориан с детства отличался очень ровным, спокойным характером. Страсти были ему несвойственны. Когда другие дети с упоением носились по округе, устраивали шалости, давая выход неуемной энергии, Дориан мог часами сидеть с книжкой в руках на скамейке в саду. В юности его миновали пламенные увлечения – было, правда, какое-то чувство к дочери соседа, смотревшей на него томными дымчатыми глазами, но и оно быстро развеялось, стоило девушке уехать в Париж. Прибыв ко двору, виконт де Бланко не повстречал там дамы сердца, хотя претендовали на эту роль многие. Была приязнь, была дружба, но той всепоглощающей страсти, о которой так много говорят и пишут, не приключилось. И со временем Дориан пришел к выводу, что он не умеет любить по-настоящему. Каждому в жизни отмерена его порция любви – и Дориану досталось мало. Он по-родственному любил брата, отца и мать, это проявлялось в том, что он все готов был сделать для них и защищать, даже если они оказывались неправы. Однако любви к прекрасной женщине он не испытывал никогда.

      Не то чтобы у него не случалось женщин – попадались те, кто ему нравился, и они проводили вместе время, ко взаимному удовольствию. В него влюблялись, Дориан отвечал неизбежным безразличием, и женщины отступались. Он жил, положившись на судьбу, плыл по течению и был тем доволен; его мир составляло поместье, книги и охота, и ему не хотелось ничего больше. Со временем виконт предполагал заключить выгодный брак, чтобы продолжить род. Но все это заранее виделось ему как сделка: ни капли чувства – только здравый смысл.