LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Это изощрялся сопливый, шепелявый, стриженный под ноль, с выбитым зубом и вывороченной губой Федюня, которому Браун, не оборачиваясь, отрывисто бросал через плечо:

      – Заткнись.

      – Ну, ударь меня, ударь, – напрашивался, лез на рожон Федюня, которому все-таки хотелось заставить, чтобы к нему обернулись. – Посмотришь, что тогда будет.

      – Много чести тебя бить. Еще в штаны наложишь.

      – А тебе не много чести? Честных воров до срока не отпускают. Ты к честным не примазывайся.

      – Вали отсюда, сопливый. – Николай еле сдерживался, и сжатые губы его белели.

      – Это мой двор, а не твой. Ты здесь чужой. Поэтому сам канай, пока тебе не накостыляли.

      Тут Николай слегка приостанавливался, делал вид, что не расслышал, и не без хитрости заходил с другого бока.

      – А самокат тебе сделать на подшипниках? Могу и свинцовую биту для расшибалки выплавить. Хочешь?

      – А что это ты вдруг?.. – Федюня не решался признаться в своем желании, подозревая какой-то подвох.

      – Я сегодня добрый. Пользуйся.

      – Ну, сделай… выплави…

      – Вот ты и купился… Ха-ха! Дешево стоишь.

      – Пошел ты со своей битой… Говори, почему тебя до срока отпустили? Почему в военкомат не идешь? Сдрейфил? Или слишком гордый?

      Николай угадывал в этом вопросе влияние дворового агитпропа.

      – А кто тебе велел об этом спросить? Двор?

      – Ну, двор…

      – Вот и скажи своему двору… Меня отпустили, потому что я кое-что знал.

      – А что ты знал? Знал, когда начнется война?

      – Когда рак на горе свистнет…

      – Ты знал, потому что ты – Браун. Или даже Браунцвейг! Браунпупс! Ха-ха! Браунпупс!

      – Браун или не Браун – причем здесь?..

      – А притом, что ты немец! Немец! Иди к своим немцам! Иди к своему Адольфику! Выноси за ним ночной горшок! Лижи ему задницу!

      Это был уже самый откровенный – наглый и беспардонный – агитпроп.

      Иными словами, за такой базар Николай мог и отметелить, а то и порезать, но он сдерживался. Видно, на душе у него свербело из-за того, что он – Браун и что не идет в военкомат. Все-таки свербело и совесть его жгла и мучила, хотя он храбрился и вида не показывал.

      Вида не показывал, и начищенные ботинки (все те же коричневые) на нем, как всегда, сияли, но все-таки… все-таки… прожигала насквозь… на то она и совесть.

      Глава десятая

      Совпадение неслучайное

      Зимой сорок первого Николай исчез. За обитой драной клеенкой и изрезанной ножом дверью – последней в коридоре – не слышалось ни звука, ни скрипа, ни шороха. Все решили, что Николая где-то спрятали братки – спрятали от опасности как вора в законе, чтобы он переждал, отсиделся, пока тут такая буча: военкоматы всех гребут, всем шлют повестки с предписанием явиться.

      А многие и сами рвутся на фронт, что уж вовсе не по воровским понятиям. Иными словами, западло. Так дворовый агитпроп изображал исчезновение Николая. Но была и другая версия.

Скачать книгу