Мироздание по Петрову - Геннадий Прашкевич

Скачать книгу

интересного можно от барабанщицы услышать…“

      Однажды Свободный театр гастролировал в Томске.

      Ведущий актер, человек капризный, вышел за коньяком и не вернулся.

      На улицах мело, мороз стоял под тридцать. Администратор труппы мрачно обзванивал милицию, морги, больницы, а Режиссера и его актеров в это время принимал мэр. Спектакль был назначен на другой день, прогнать на сцене „Ромео и Джульетту“ без участия ведущего не представлялось возможным. Режиссер механически поднимал тосты, пугал мэра артистическими вольностями и эффектами, а сам время от времени подходил к огромному старинному окну. Делал глоток из фужера, всматривался в мутную метель. На другой стороне проспекта едва просвечивал колпак милицейской будки. Мело, мело по всей земле. Мэр говорил глупости, целовал ручки актрисам, чиновники аплодировали. Во все пределы. Мерцанова блистала – асфальтово-черные глаза, мелированные волосы. Снег за окном постепенно редел, скисал, вдруг высветилась милицейская будка. Звездное небо, как чудесная огромная полусфера, а под ним – зачарованные менты. Жизнь, возникшая когда-то вместе с материей и энергией, привела к такому чудесному феномену. В своей стеклянной будке менты держались за животы от хохота. Медведем ходил перед ними прикованный к кольцу потерявший разум актер.

      Выгоню, решил Режиссер.

      Звездное небо настроило его на определенный толк.

      Нет сил возиться с дураком. Он позвонил администратору: „Возьми бутылку и выкупи его у милиционеров“.

      Режиссер профессионально читал по губам. Он слышал, над чем там издеваются милиционеры. „Ее сиянье факелы затмило, она, подобно яркому бериллу в ушах арапки, чересчур светла для мира безобразия и зла…“ Менты хохотали. Они не верили, что тип на цепи – актер. „Как голубя среди вороньей стаи, ее в толпе я сразу отличаю. Я к ней пробьюсь и посмотрю в упор, любил ли я хоть раз до этих пор?…“

      Все как в будущем фильме.

      О фильме Режиссера заговорили лет пять назад.

      Сто пятьдесят тысяч долларов выложил губернатор.

      Красивый жест, правда, он не решал проблему. Но предполагалось, что последуют другие такие жесты. В те дни я с Режиссером почти не общался. Он с Алисой был неразлучен. Учитель и любимая ученица. В Пхеньяне заказывал для нее „Sambuka“. В Лондоне – ирландский „Cream“. В Лондоне, где-то в Сохо (Алиса сама рассказывала) в кабинке общественного туалета никак не закрывалась выгнутая хромированная дверца. Алиса причитала: „Ой, сейчас описаюсь!“ Заинтересовавшись возней, подошел полисмен в фуражке, украшенной шашечками. „Есть проблемы?“ В этот момент хромированная дверца взбунтовавшейся кабинки опять поехала в сторону и перед изумленным полисменом предстала чудесная молодая леди с асфальтово-черными глазами – на стульчаке, с фляжечкой изысканного „Cream“ в руке. „Хороший вкус, мэм“.

      В ночь катастрофы Режиссер, Алиса, человекообразный композитор Сухроб оттягивались в загородном коттедже Спонсора. Анфилада комнат, свечи, благовония, открытый бассейн, незаметные охранники. Пес на заднем дворе – не замученное службой

Скачать книгу