LITMIR.BIZ

      Судьбой и случаем храним,

      Трудился долго он – и много

      (Конечно, не без воли бога)

      Сказать полезного успел

      И может быть бы уцелел…

      Но поднялась тогда тревога

      В Париже буйном – и у нас

      По-своему отозвалась…

      Скрутили бедную цензуру —

      Послушав наконец клевет,

      И разбирать литературу

      Созвали целый комитет.

      По счастью, в нем сидели люди

      Честней, чем был из них один,

      Фанатик ярый Бутурлин,

      Который, не жалея груди,

      Беснуясь, повторял одно:

      “Закройте университеты,

      И будет зло пресечено!..”

      (О муж бессмертный! не воспеты

      Еще никем твои слова,

      Но твердо помнит их молва!

      Пусть червь тебя могильный гложет,

      Но сей совет тебе поможет

      В потомство перейти верней,

      Чем том истории твоей…)

      Почти полгода нас судили,

      Читали, справки наводили —

      И не остался прав никто…

      Как быть! спасибо и за то,

      Что не был суд бесчеловечен…

      Настала грустная пора,

      И честный сеятель добра

      Как враг отчизны был отмечен;

      За ним следили, и тюрьму

      Враги пророчили ему…

      Но тут услужливо могила

      Ему объятья растворила:

      Замучен жизнью трудовой

      И постоянной нищетой,

      Он умер… Помянуть печатно

      Его не смели… Так о нем

      Слабеет память с каждым днем

      И скоро сгибнет невозвратно!..»

      Поэт умолк. А через день

      Скончался он. Друзья сложились

      И над усопшим согласились

      Поставить памятник, но лень

      Исполнить помешала вскоре

      Благое дело, а потом

      Могила заросла кругом:

      Не сыщешь… Не велико горе!

      Живой печется о живом,

      А мертвый спи глубоким сном…