ТОП просматриваемых книг сайта:
Детектор патриотизма. Юрий Поляков
Читать онлайн.Название Детектор патриотизма
Год выпуска 2021
isbn 978-5-17-135269-1
Автор произведения Юрий Поляков
Жанр Публицистика: прочее
Серия Собрание сочинений Юрия Полякова
Издательство Издательство АСТ
И все же: почему поэты, прозаики, драматурги пишут статьи? Неужели они не могут свести счеты со Временем при помощи, скажем, могучей эпопеи, разительной поэмы или комедии, которую современники тут же растащат на цитаты, как олигархи – общенародную собственность? А ведь есть еще эпиграммы, памфлеты, антиутопии, позволяющие от души поквитаться с неудовлетворительной, а то и подлой действительностью. Но литераторы, в том числе автор этих строк, продолжают упорно писать статьи, отвлекаясь от создания полноценных текстов. Почему? А потому, что художественное творчество – дело долгое, трудоемкое, противоречивое и непредсказуемое. Пишет человек, пишет, правит, переделывает, вскакивает в восторге из-за письменного стола, называет себя от избытка чувств «сукиным сыном», а потом вдруг раз – рукопись в печку. И нет второго тома «Мертвых душ», а есть «Выбранные места из переписки с друзьями», которые лучше читать на ночь, от перевозбуждения.
Да и само влияние художественного текста на общество, если признаться, неочевидно и ненадежно, оно напоминает скорее поддерживающую терапию или даже гомеопатию. А что делать, если требуется молниеносное врачебное вмешательство – тот же прямой массаж сердца? Ведь случаются события, от которых, как верно пелось в революционной песне, «кипит наш разум возмущенный», когда хочется отхлестать гнусную рожу действительности наотмашь, вывалить политикам, соотечественникам, самому себе все и сразу, пока не остыл, не забыл, не перекипел, ведь отходчив русский человек, непростительно отходчив. Этим он многое теряет перед иными племенами, злопамятными и мстительным…
Кстати, реакция общества и власти на актуальные публицистические высказывания гораздо острее и болезненнее, нежели на художественно упакованные инвективы. Иные начальники государства даже испытывают пикантное возбуждение, узнавая себя в цветистых сарказмах романиста. Один крупный кремлевский политтехнолог, родственник видного прозаика, даже взомлел от счастья, узнав себя в романе Александра Проханова «Виртуоз», и потом в знак благодарности оказывал поддержку газете «Завтра», за что ему отдельное спасибо.
Но не дай бог заикнуться о том же самом в статье да еще в популярной периодике: старуха Цензура тут же заточит свой синий карандаш. 6 октября 1993 года «Комсомольская правда» опубликовала мою статью «Оппозиция умерла. Да здравствует оппозиция!», осуждавшую расстрел Белого дома. Все антиельцинские издания были к тому времени запрещены, и мой текст оказался единственным в открытой прессе протестом против утверждения демократии с помощью танковой пальбы по парламенту. Между прочим, стократ проклятые за жестокость большевики Учредительное собрание всего-навсего распустили. Почувствуйте разницу!
В итоге «Комсомольскую правду» тоже закрыли. Правда, на один день. Потом одумались и открыли. А меня занесли в какой-то черный список, из которого вычеркнули только после прихода Путина, а теперь, после цикла статей «Желание быть русским» (вы найдете его в этом томе), кажется, снова внесли. Не могу сказать, что это сильно омрачило мне жизнь, хотя, скажем, из школьной программы тогда, в 1993-м, разом вылетели мои повести, а из энциклопедий исчезла всякая информация обо мне. «Литературная газета», где я прежде был любимым автором, закрыла передо мной редакционные двери до скончания века, точнее, до мая 2001 года, когда меня призвали туда главным редактором. Нет, я не жалуюсь, а хочу обратить внимание на то, что любая власть борется с инакомыслием одинаково: начинает с замалчивания, а заканчивает замачиванием.
В мае 1994-го в той же «Комсомольской правде» было напечатано мое эссе «Россия накануне патриотического бума». Друзья и недруги решили, что я повредился в уме от политических треволнений. В самом деле, в то время слово «патриот» стало почти бранным, а теледикторы если и произносили его, то с непременной брезгливой судорогой на лице. Не знаю, откуда у реформаторов взялась уверенность, что строить новую Россию нужно на фундаменте стойкой неприязни к Отечеству, но могу предположить: идея исходила от тех политических персонажей, которые видели в «новой России» лишь факторию для снабжения цивилизованного Запада дешевым туземным сырьем. С патриотизмом новая власть боролась так же истово и затейливо, как прежние воинствующие безбожники с религией. И так же безуспешно. Мой прогноз оказался верен: сегодня патриотизм опять в чести, государство финансирует дорогостоящие программы по воспитанию отчизнолюбия, на автомобилях развеваются георгиевские ленточки, кудрявые эстрадные попрыгунчики снова запели о русском раздолье, а те же самые теледикторы артикулируют трудное слово «патриотизм» с тяжким благоговением. Но почему, почему же у меня никак не исчезнет ощущение, что живу я все-таки в фактории, занимающей одну седьмую часть суши?
Когда в 1997-м я впервые собрал воедино статьи, написанные в течение десяти лет и разбросанные