Скачать книгу

в беседе возникла пауза, и все умолкли, полный рыцарь подтолкнул локтем оруженосца, и тот, смущаясь, достал из чехла лютню и заиграл торжественную музыку, которая как нельзя лучше подходила к тому вечеру. Но хозяин его, видно, остался не совсем доволен игрой.

      – Что же ты, мальчик, язык проглотил? – спросил он, прервав через некоторое время игру оруженосца. – Спой нам что-нибудь!

      Оруженосец побледнел и, опустив свой инструмент на пол, сказал, понурив голову:

      – Смею ли я петь перед тем, кого прозвали Мастером среди трубадуров? Как может звучать мой голос, когда я буду знать, что Он внимает мне, а не я Ему? Довольно того, что я своей игрой оскорбил его слух, а петь должен только Он.

      – Но ведь ты знаешь, милый мальчик, что тот, кого ты по доброте назвал Мастером, уже давно не поет, – улыбнулся герцог Бургундский, посмотрев на де ла Марша.

      – Да, – печально подтвердил граф, – ему на горло наступила изящная туфелька, и с тех пор ни одна песня не может сойти с его уст.

      – А руки его так давно не держали инструмент, – продолжил герцог, – что не ему судить, плоха твоя игра или нет. Лично мне кажется, что ты играешь превосходно.

      Я не могла избавиться от чувства, что весь этот разговор имеет отношение ко мне – все то и дело осуждающе посматривали на меня, хотя, возможно, то была игра света полыхающих факелов. Кто из присутствующих был Мастером, я не поняла, потому что лица всех выражали одинаковую скорбь и тоску. Но оруженосца этот разговор, видимо, приободрил, и он запел, взяв снова в руки инструмент, одну из «песен утренней зари» – о прощании влюбленных на рассвете, когда расставание неизбежно, а они не хотят разлучаться. Мне эта песня напомнила прекрасную сцену из «Ромео и Джульетты», где влюбленные спорят, кто поет за окном – еще ли это песня соловья или уже вьется над садами жаворонок.

      Мальчик пел очень хорошо, нежно, и его голос был тонок, как у девушки. Он нарочно делал его более женским там, где пела дама, и менял на более глубокий, если отвечал ее кавалер. На соседних кораблях, мимо которых мы проплывали, словно обгоняя друг друга, можно было различить прогуливающиеся по палубе фигуры, откуда-то издалека раздавался хор, поющий гимны Деве Марии.

      Многое, что казалось глупым, странным, неприемлемым в этом мире, в тот вечер растворилось во мгле, окутавшей нашу армаду, и остались лишь люди, такие же, как и в далеком будущем – немного грустные, немного веселые, но люди, а не доисторические ящеры, как мне казалось прежде. Я не чувствовала своего превосходства над ними, больше не было гордыни и легкого презрения, наоборот, я восхищалась их изящными речами и тонким музыкальным даром, легкостью, с которой они цитировали мудрецов прошлого, их даром складывать прекрасные песни и радоваться каждому дню. Дни здесь казались длиннее, чем в Москве, за день они успевали и отстоять долгие мессы, и потренироваться, и повеселиться. Мне казалось, что я сплю меньше, но усталости от этого не ощущала. Теперь с болью я вспоминала современных мне людей, их невнимание

Скачать книгу