Скачать книгу

это? – растерянно спросил Густав.

      Жозеф ответило мрачно и зло:

      – Это ничего такого, вот что это такое. Это Ала Шамзи, Голый Бог. Его храм… а, черт, какой храм – скотовище! Мерзкий культ, ну, понимаешь, типичный для Безвременья… Вот ведь три недели тут этого дерьма не было! – Он сплюнул.

      – Войдем? – кивнул на храм Густав.

      – Да, надо проверить, что в этом гнезде, – сузив глаза, процедил Жозеф. – Пошли. – Он взял автомат наперевес.

      Двери не были заперты. Жозеф взял их на прицел, стоя чуть сбоку. Густав, пригнувшись, пнул в стык – двери с треском ударились внутри о стены.

      Треугольное помещение было пустынно, как ночная крыша. Вершину треугольника занимал грубый каменный алтарь, покрытый потеками. На нем, в самом центре, лежал длинный серповидный нож из зеленого камня. Весь пол – в таких же бурых потеках, кое-где уже слившихся в сплошной слой, словно кто-то долго, густо и упорно махал в помещении малярной кистью.

      – Это и правда мерзкий культ. – Жозеф перекрестился, глядя по сторонам. – И довольно старый. Дик говорил, что Ала Шамзи принесли в жертву множество людей даже в Европе, там, где жили толеры[36]. Вскоре после начала Безвременья.

      – Жутко здесь, – тихо ответил Густав.

      – Слушай, что это?

      Голос валлона был напряженным и вибрирующим, как туго натянутая струна. Жозеф походил на гончую собаку, чего-то испугавшуюся. Густав прислушался.

      Странный сухой шорох, казалось, исходил отовсюду. Как будто стоишь в центре жухлого леса… только не ветер дует, а листья сами по себе шуршат, таинственно и зло…

      – Это там. – Жозеф облизнул губы.

      – Где? – нервно спросил Густав.

      – Там, – еще тише сказал Жозеф и указал глазами, – наверху…

      – А что это?

      – Не знаю… Я никогда не был внутри этих помоек.

      Шорох усиливался. Может быть, это лишь казалось в сплошной густой тишине. Но нет, он становился похожим на гром листовой жести. Густав понял, что если сейчас не найдет в себе силы посмотреть вверх, то бросится бежать прочь из этого здания, из этой сухой, шуршащей тишины, похожей на ночной кошмар.

      – Х-х-ха-а… – услышал он полузадушенный выдох Жозефа. Валлон смотрел вверх, и страх в его глазах медленно уступал место гневу.

      И поляк вскинул голову…

      …Сперва ему показалось, что под крышей – рядами к ее острой части, к верху пирамиды – висят какие-то серо-бурые комбинезоны вперемежку с… тыквами, что ли? И лишь через секунду он понял, что это. И откуда эти потеки на полу…

      Жозеф начал ругаться. Он говорил по-своему, но было ясно, что это именно ругательства. Густав смотрел и не мог понять, как такое может быть и почему это существует. Почему-то вспомнились улицы Радома и звонок трамвая, проносящегося сквозь только-только начавшие возрождаться яблоневые сады на окраинах. Польша…

      А потом он увидел голые, изглоданные жадным огнем ветви яблонь. Раскачивались страшные

Скачать книгу


<p>36</p>

Презрительное сокращение слова «толерантный». В указанный период обозначало многочисленных недолюдей, которые до Третьей мировой войны страдали массовым психическим расстройством ксенофилией (болезненная любовь к агрессивным чужакам, подавлявшая даже инстинкт самосохранения). Толеры были почти полностью перебиты (как чужаками, так и сохранившими здоровую ксенофобию европейцами) в первые годы Безвременья. Уцелевшие вымерли в следующие годы. Капитальный многоплановый труд-шеститомник «Ксенофилия: шесть шагов в ад» по исследованию психопатологического феномена «толерантность» в период действия книги еще не написан, его автор – Персиваль Фэйринг – родился лишь за восемь лет до описываемых событий в Лодоне.