LITMIR.BIZ

Скачать книгу

«Ошибиться нельзя, потом не поправишь», – вертится у него в мыслях, а выбора никак он сделать не может. Давно он уже почуял, что у царевича старшего нелады с отцом, а кто вот сильней из них окажется? Да и кому Ачисан по-настоящему служит?

      Василий Васильевич с тревогой смотрит, как быстро съедает сотник баранину, приближая время здравицы. Задержать нельзя ему трапезу, а и решенья все еще нет. Выбросив объеденные кости из шатра прямо на землю, Ачисан уже трижды отрыгнул из вежливости и обтер жирные пальцы о голенища сапог. Доели и князья свою долю. Тряхнув головой, зажмурил на миг глаза великий князь и схватился за кувшин с кумысом, а когда налил всем в чарки, то вдруг сорвалось у него с языка само собой:

      – Да будет удача хану Мангутеку в делах его! Да не отступит никогда от него счастье!

      Великий князь вдруг помертвел весь, когда увидел засверкавшие от смеха глаза и белые зубы Ачисана, но сейчас же оживился, услышав ответ молодого сотника:

      – Да будет так! Потерпим. Терпение – ключ счастья, а без счастья и в лес по грибы не ходи!..

      – Что будет, то будет, как Бог даст, – сказал Василий Васильевич и добавил: – Ежели царевичи верят в дружбу нашу, то пусть соединятся с нами – сие для всех нас будет добро…

      Ачисан нагнулся к великому князю и тихо сказал:

      – Бойся царя Улу-Махмета, но помни – кусаются комары до поры. Придет пора и Улу-Махмету.

      Когда выпили кумыс, Василий Васильевич спросил Ачисана:

      – Где так хорошо научился ты говорить по-русски?

      – Отец мой от Золотой Орды много лет торговал конями в Твери, – ответил Ачисан, подымаясь с кошмы.

      – Чарку свою забыл ты, Ачисан, возьми ее на память. Сие – подарок.

      Приняв золоченую чарку и приложив ее к сердцу, Ачисан поклонился и сказал:

      – Бик кюб ряхмет,[29] государь, за дорогой подарок. Жди через меня добрых вестей, да поможет тобе Аллах и святой Хызр. Царевичи любят тобя… – Он помолчал, улыбнулся и, глядя прямо в глаза великому князю, добавил совсем тихо: – Надейся, княже, на хана Мангутека. Улу-Махмет – да живет он сто лет – голова, а молодой хан Мангутек – да будет бехмет[30] во всех делах его – шея! Шея же, государь, может повернуть к тобе голову лицом, а не затылком.

      Василий Васильевич понял намек и, чтобы крепче в том утвердиться, сказал усмехнувшись:

      – А яз вот сам собе и голова и шея, да только не знаю, что раньше случится: можно или голову, или шею свернуть. Все в руках Божиих.

      Говоря это, смотрел Василий Васильевич пытливо в застывшее сразу, словно окаменевшее лицо ханского сотника. Тот молчал, но в глазах его вспыхивали искорки, и вдруг лицо татарина заулыбалось, а косые глаза совсем спрятались в узеньких щелках.

      – Умен ты, княже, – воскликнул Ачисан, – и видишь многое, что и в Орде не все видят! Знай токмо: если шея молода да крепка, ее не свернешь, а если голова, хоть и не стара, но худа, то легко

Скачать книгу