LITMIR.BIZ

      В Фано Марко принципиально не брал машину никогда и на встречу приехал на такси, так что от берега поднимались пешком. К тому времени жара немного спала. На променаде гуляли пары, и малыши гоняла голубей. Слышны были короткие реплики взрослых и весёлый смех в ответ. День клонился к закату. В воздухе разлилась благодать, и было естественно принять предложенную руку.

      Совсем скоро солнце в золотом пеньюаре уйдёт на покой.

      У машины передала ключи, сиденье, щёлкнув, легко откатилось. Скинув сандалии вытянула насколько могла ноги. Когда шёлковое облако шали укутало до подбородка, глаза сами смежились.

      У друга была лёгкая одышка, от его большого тела шло тепло и приятный древесный запах парфюма. Звякнул ключ, машина, как кошка, заурчала и плавно тронулась с места.

      Мимо проплывали дома, свет от окон, запахи кофе и выпечки. Разлитое в воздухе умиротворение нанизало, словно на столбик детской пирамидки, переполненные улицы, кафе и желатерии, взрывы смеха, гомон и треск скутеров…

      – Италия у Бога за пазухой, – подумала она, засыпая.

      Очнулась от прикосновения. Марко попросил паспорт для регистрации.

      Отель напоминал башню из слоновой кости, а может, она ещё не проснулась до конца. Но номер поразил размерами. Вся боковая стена задрапирована тяжёлым занавесом шоколадного цвета… Высокая и широкая с люминесцентной подсветкой днища кровать жила отдельной космической жизнью и обещала волшебные сны… Толстый кремовый ковёр, укутавший серые плитки пола, выражал гостеприимство.

      Когда широкий медный кран наполнил круглую ванну с ароматной солью, в дверь постучали. Портье принёс сухое мондоро и клубнику.

      Глава 16

      – Так обычно и бывает. Ты принимаешь решение, и события начинают мелькать, словно пейзаж за окнами ускоряющегося поезда.

      В сентябре на выходные Алиса уехала в Херсон к Пашке. На два дня оказалась среди чужих людей, на территории их взглядов, привычек и интересов.

      Колоритные герои в дельте Днепра сыграли для Алисы перфоманс под названием «зеркало самопринятия». Но она была слишком незрелой для классики жанра. Ещё очень долго русло её жизни будут прокладывать внешние события и чужое мнение.

      Тогда она не воспользовалась столь богатым опытом, чтобы просеять его через сито самости и посадить семена зрелости. И так укрепить границы своей личности. Он остался лежать нетронутым в запасниках души до лучших времён.