LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Кроме того, в рассуждениях Сеченова о рефлекторном характере произвольных движений (а для него это синоним психического акта) тесно переплетаются две линии, которые им не дифференцируются. Первая связана с генезисом и по сути условнорефлекторным (пользуясь павловской терминологией) механизмом формирования психических актов у ребенка в онтогенезе, а вторая – с механизмом запуска (воспроизведения) выученных произвольных движений в каждом конкретном случае. Очевидно, что это не одно и то же, хотя и в том, и в другом случае может участвовать механизм ассоциации, на который указывает Сеченов. Ведь одно дело наличие ассоциативной связи между внешним раздражителем и безусловным рефлексом, а другое – наличие ассоциации между представлением какой-либо ситуации и реакцией на нее (а может быть, и отсутствием таковой).

      Учитывая все это, утверждение И. М. Сеченова, что «все без исключения психические акты, не осложненные страстным элементом… развиваются путем рефлекса. Стало быть, и все сознательные движения, вытекающие из этих актов, движения, называемые обыкновенно произвольными, суть в строгом смысле отраженные», и что «…вопрос, лежит ли в основе произвольного движения раздражение чувствующего нерва, решен утвердительно» [1953, с. 93–94; выделено мною. – Е. И.], выглядит излишне обобщенным.

      Существенным в представлениях Сеченова о произвольных движениях является наличие в рефлекторном акте механизма, задерживающего их. «Итак, существуют ли факты в сознательной жизни человека, указывающие на задерживание движений? Фактов этих так много и они так резки, что именно на основании их люди и называют движения, происходящие при полном сознании, произвольными», – писал И. М. Сеченов [1953, с. 94–95]. При этом способность задерживать непроизвольные и произвольные движения, по Сеченову, тоже выучивается в процессе онтогенетического развития человека. Постановка вопроса о торможении является несомненной заслугой И. М. Сеченова, хотя раскрыть его природу в различных случаях (особенно у человека) он в то время еще не мог. Тормозные явления он наблюдал лишь в экспериментах на лягушке при сильном раздражении чувствующего нерва и при раздражении кристалликом соли области среднего мозга. Не случайно он писал: «Путь развития способности, парализующей движение (прошу не забывать читателя, что для человека это гипотеза), чрезвычайно темен…» [1953, с. 97]. Наблюдения на лягушке Сеченов все же попытался распространить и на человека, утверждая, что «приняв существование подобных механизмов как логическую необходимость, следует принять вместе с тем и возбуждаемость их путем рефлекса» [1953, с. 98].