LITMIR.BIZ

      Уже имевший в руках письма Мустафы, подписанные «Султан Мустафа», что само по себе означало смертный приговор для шехзаде, султан Сулейман еще обнаружил, что австрийский посол направился вместо его шатра к шехзаде!

      Много лет назад султан Мехмед Фатих объявил:

      – Любой, кто покусится на мою законную власть, будет уничтожен, даже если это мой собственный брат.

      Завоеватель Константинополя считал, что лучше потерять принца, чем провинцию, не говоря уже о троне или разжигании гражданской войны, его поддержало высшее духовенство (которое сам султан и возглавлял), а потому его потомки, придя к власти, безжалостно уничтожали родственников мужского пола, могущих претендовать на трон, включая собственных взрослых сыновей.

      А тут наследник, которому под сорок, и почти шестидесятилетний султан. Было от чего забеспокоиться Сулейману, обнаружив, что австрийский посол отправился прямиком к Мустафе.

      Янычары упорно твердили, что это дело рук султанши Хуррем и ее подпевалы султанского зятя Рустем-паши, бывшего сераскером (главой) похода. Все понимали, что шехзаде Мустафа переступил черту дозволенного, но считали, что султану пора на покой.

      Никто не задумывался, что покой будет вечным, а такого едва ли мог желать даже престарелый султан. К тому же Мустафа, придя к власти, непременно уничтожил бы братьев с племянниками – детей султанши Хуррем.

      Султан Сулейман опередил сына – приказал уничтожить его самого, а затем и его единственного сына тоже. Матери шехзаде Мустафы Махидевран пришлось оплакивать не только самого Мустафу, но и семилетнего внука.

      …Бусбека спасло только то, что сам Сулейман о нем забыл. Все же казнить старшего сына, по своим качествам вполне достойного трона, – не самое легкое дело для отца.

      К тому же, поход продолжился, персидский шах вовсе не был намерен сдаваться, несмотря на казнь своего сообщника из султанской семьи. А во всех грехах привычно обвинили султаншу Хуррем и ее зятя Рустема-пашу.