Убийство на Дворянской - Сергей Юров

Скачать книгу

у нас прапорщик Горлов. Придет, гвалт подымет, мол, опять бумажные лоскутки на ветру колыхаются, дескать, куды смотрим! А нам, што делать? Говоришь наклейщикам, шельмам этим, нельзя, не положено, cтупайте к городским тумбам, а они все одно, клеят да клеят. И ладно бы, сурьезное што, об курорте там или об переторжке домов да имущества, так нет, норовят всякую дрянь нацепить. Вот хошь бы энтот унтер, гол как сокол, а подавай ему, вишь ты, девицу с капиталом!

      – Ну, оклейщики, видимо, благодарят, копейку несут… Как, вообще, служба, рядовой Неклюдов? Будочники в народе не в чести. Вас обвиняют в сообщничестве с ворами, хранении награбленных вещей, скупке краденных золотых и серебряных изделий, незаконной продаже вина. Говорят, вздохнуть людям не даете, каждый день тащите за шиворот к квартальному ни в чем не повинных.

      Отставной солдат нахмурился и, сдунув со щеки надоедливую муху, прохрипел:

      – Наговоры одни, чево там. Я, к примеру, двух воров в каталажку свел, грабителя схватил, конокрада прищучил… Какие-то награбленные вещи, продажу вина придумали… Ежели я, что и продаю, то табак нюхательный, местный, забористый. Сижу в будке да перетираю… А про притеснения ни в чем не повинных, я вот как скажу. Нечево людям песни орать и толпой собираться! От этого шум происходит, дебоши! Мне все равно, ково хватать за шиворот, лишь бы тишину блюсти, порядок. Нет документа – на сьезжую! Я не допущаю, ежели без виду. Потому до беды недалеко, до дебошу. Нешто можно дозволять, чтоб народ волю имел? Мещане разные да однодворцы глупы, пробки дубовые, ничево не понимают. И ежели я их учу, алебардой охаживаю, за шиворот к квартальному волоку, то по делу, для них же польза. Без этова, вашбродь, невозможно. Посидит, будем говорить, раз-другой в холодной, покумекает, глядишь, набрался уму-разуму. Народ не должон безобразить, потому ущерб для города. Я не терплю этова, ни Боже мой!..

      Долго будочник поверял душу дворянину, вспоминая случаи задержания подозрительных лиц, «людей без вида», пьяниц, весельчаков. До тех пор, пока Митрофан не подогнал к караульной будке бричку с новой передней осью. Хитрово-Квашнин распрощался с суровым инвалидом, забрался на сиденье и приказал кучеру править к Евдокиевскому кладбищу. Не отъехал он от шлагбаума и тридцати саженей, как сквозь перестук копыт и колес до него донесся хриплый голос:

      – Куды?.. Вам говорю, черти каторжные!.. У меня, что б тихо в штофной лавке! Не безобразить, не заводить дебошу!..

      Бричка, покачиваясь, плавно катила по Усманской. Слева тянулись усадьбы восьмидесятого квартала, справа восемьдесят первого. Остался позади дом купца Василия Комарова, торговца мясом, женившегося первым браком на дочери брата городского головы, Марфе Голиковой. Проехали деревянные покои с садом, конюшней и каретным сараем стоимостью в 750 рублей серебром купца Дмитрия Неверова, дома торговцев Сулимских, Голиковых, Терпуговых. Миновали недавно построенную Покровскую церковь, стены которой мастерски расписал крепостной художник помещика Вельяминова, ветхий

Скачать книгу