LITMIR.BIZ

Скачать книгу

не в турецком хамаме,[1] а дома в корыте или в тазике.

      В войну и ещё в долгие годы после её окончания мыла в доме не было. Его заменяла печная зола. Мама насыпала золу в какую-нибудь тряпицу, опускала зольный комок в тазик с горячей водой. Зола «давала сок» – вода мутнела. В этой щелочной воде мы и мылись.

      Мы уехали с первого района и там, в бывших наших гнилых, сарайных бараках, разместили… колонию.

      Мы и не подозревали, что шиковали в тюремных апартаментах.

      Жили мы горько.

      За всё детство я видел несколько крохотных газетных кулёчков с дешёвыми конфетами-подушечками. И сахар был в большую редкость. Сахар у нас постоянно был только в нашей моче. «Живой сахар». Этим «живым сахаром» мы, пацанва, орошали яблочные пупырышки. Яблоня росла вприжим к нашему барачному окну. С подоконника мы рвали горькие пупырышки, обдавали своим тёплым «живым сахаром», яблочки становились не такими горькими, и мы их ели.

      Только в восемнадцать лет я впервые увидел сливочное масло и то лишь тогда, когда беда прижала к больничной койке.

      Отец погиб на фронте. Мама осталсь одна с тремя сыновьями. Когда отец уходил на фронт, мама была беременна дочкой Машей. Маша умерла, не дожив и до года.

      С темна до темна, без выходных мама ломила на чаю. По ночам рыла оградительные окопы: мы жили в прифронтовой полосе. И получала за каторжную работу горькие гроши.

      Держались мы в основном домашним хозяйством.

      Господин Огород. Огород – наша кладовка.

      Козы.

      Куры.

      Поросёнок.

      Всё это было на нас, на детях. На мужичках.

      Весна.

      Надо натаскать на глинистые бесплодные огороды побольше навозу.

      А огороды за полторы-две версты на неудобьях, в крутых оврагах, куда чай не воткнёшь. Только бросовые клочки земли и позволяли занимать под огороды. Вприбежку тащишь неподъёмный чувал с навозом, а по тебе течёт чёрная жижа; несёшься по дороге из стороны в сторону. Мешок с навозом тебя ведёт! А остановиться передохнуть боишься. Мешок потом не подымешь.

      Притащишь, спустишься на корточки, тихонько вальнёшься назад, не отрывая от спины мешка, и лежишь отпыхиваешься на нём, выкупанный потом и навозной жижей.

      А сеять кукурузу, сажать под лопату картошку…

      Казалось всё это самым лёгким и весёлым.

      А окучивать, пропалывать… Курорт!

      Канары вперемешку с голубыми Багамами!

      Осень-припасиха изматывала нас до смерти.

      Кукурузу, картошку, кабаки – всё перетаскай на своём горбу.

      А дрова на зиму? Лес ещё дальше огородов…

      Мы, ребятня, сами лепили козам сарай. И каждую осень обязательно перекрывали его кугой, обмазывали хворостяные стены глиной, утепляли папоротником. Не мёрзни наши козушки в холод! И из бросовых досточек-лоскутков лепили вдоль стен на коротких столбиках широкие лавки козам для отдыха.

      – Коза, – уважительно говорила мама, – для нас же, для дураков, стараеться как! Покы за день насбирает по горам молока повну банку – ноги с устали отваливаются. Надо ей по-людски за ночь выспаться ай не надо?

      И вот огороды пусты.

Скачать книгу