Скачать книгу
земли как таковые. Когда он их захватывает, инстинктивно превращает в неплодные пары; возвращает в состояние своей родной степи, где растет трава для баранов и лошадей. Таковым еще в XIII в. будет поведение Чингисхана, который, захватив регион Пекина, бесхитростно пожелает превратить ячменные поля в пастбища. Но если северянин не понимает культуры (например, Чингизиды в Туркестане и России, оставшиеся вплоть до XIV в. в чистом виде кочевниками, глупо отдают свои города на разграбление при малейшем отказе уплаты дани, отводят ирригационные каналы, чтобы убить землю), он ценит городские цивилизации за их ремесленные изделия и многочисленные развлечения, за возможности для грабежа. Его раздражает мягкость климата, впрочем весьма относительная, поскольку суровый климат Пекина покажется чрезмерно разнеживающим Чингисхану, который после каждого похода будет проводить лето возле Байкала. Точно так же после своей победы над Джелал-ад-Дином он будет постоянно пренебрегать Индией, распростертой у его ног, поскольку для этого уроженца Алтая Индия – адское пекло. В остальном он будет прав, с недоверием относясь к легкостям цивилизованной жизни, поскольку, когда его потомки превратятся в оседлых обитателей дворцов Пекина или Тебриза, они выродятся. Но пока кочевник сохраняет свою душу кочевника, он смотрит на оседлого жителя как на своего арендатора, на город и пашню как на собственную ферму, причем и ферма, и арендатор полностью в его власти. И так он объезжает на коне границы старых оседлых империй, собирая с них регулярную дань, когда они на это более или менее добровольно соглашаются, или внезапными налетами захватывающий и предающий разграблению города, когда оседлый житель неблагоразумно отказывается платить. Подобно волчьим стаям – а разве волк не является древним тотемом тюрков, который бродит поблизости от стад, чтобы, в свою очередь, перегрызть горло или просто утащить зазевавшееся или больное животное?
[5] Эта практика внезапных нападений и грабежей, чередовавшаяся с регулярно уплачиваемой данью, стыдливо именовавшейся у Сынов Неба «добровольным даром», была общим правилом в отношениях между тюрко-монголами и китайцами со II в. до н. э. по XVII в. н. э.
Однако время от времени среди кочевников появляется сильная личность, осведомленная о ветхости оседлых империй (а эти варвары, хитрые, как наши германцы IV в., были полностью в курсе византийских интриг китайского двора). Этот человек договаривается с одной китайской партией против другой, с отстраненным от наследования престола претендентом, с одним из китайских царств против другого, соседнего. Он со своей ордой объявляет себя союзником империи и под флагом защиты этой самой империи обосновывается в ее пограничных областях. Одно-два поколения, и его внуки, достаточно пропитавшиеся китайской культурой, чтобы сделать этот шаг, без смущения сядут на трон Сынов Неба. И история Хубилая в XIII в. является всего лишь повторением истории Ле-цзуна[6] в IV в.
Скачать книгу
