LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ошибку, и все заканчивалось непременно хорошо.

      В безумии, если разобраться, есть своя доля чуда. Оно многогранно и полновесно. В нем небо – синее. Трава – зеленая, и у зеленого тысяча оттенков. В них хрупкость молодых листьев и живая сила травы, что пробивается сквозь окаменевшую землю. Тяжелая лента леса, которая почти растворяется в синеве… а если смотреть на солнце, глаза начинают слезиться.

      Кайя смотрит, потому что может.

      И трогает траву. Солому. Собачью шкуру с жесткой шерстью, в которой засели прошлогодние колючки и тугие шары клещей, наверняка свежих. Он гладит старые доски, что норовят посадить занозу. И хрупкие шляпки волчьих грибов.

      Грибы горькие, с резким запахом. И от старого гвоздя, который Кайя вытащил из коновязи, во рту остается вкус железа и ржавчины.

      Он снова слышит: стрекот кузнечиков и скрип половиц в доме. Кряхтение старых петель, на которых провисает дверь… шаги… людей. Звуков много. И разве способен он придумать все это? И запах сена? И лошадей. Хлеба. Молока. То, как белые струйки звенят о подойник и женщина то и дело разгибается, растирая ладонями спину. Она настоящая? В длинной юбке, подвязанной узлом выше колен, и с коленами, раздутыми болезнью, со старыми стоптанными сапогами и этим подойником, слегка мятым, неновым, но чистым. Или вот черная корова с пятном на лбу. Один рог длиннее другого, а вымя разбухшее, перевитое венами. Корова не торопит хозяйку, привычна.

      Возможно, Кайя видел их когда-то давно, в один из прежних дней, о которых думает, что вспомнил.

      И женщина, перелив молоко в глиняный кувшин, подала.

      – Пейте, пока теплое. – Она ушла, не дождавшись благодарности.

      Молоко было сладким, с кружевной пенкой. Сено кололось, как положено сену. Трава была влажной и тугой. А вода в ручье холодной, черной, она оставила на ладони тяжелые песчинки и длинный звериный волос. Как понять, что именно – настоящее?

      И надо ли?

      У Изольды отросли волосы. И сама она стала немного иной. Родной, но… строже? Жестче? Или это Кайя решил, что в его фантазии она должна быть именно такой?

      Тянуло прикоснуться. Разобрать косу, которая уже почти развалилась, по прядке, по волоску, вспомнить запах ее волос и кожи. Стереть со щеки тень и пульс поймать, чтобы как прежде. Если это его мир, то у Кайя получится.

      Но она была такой настоящей…

      …и снова рядом.

      Кайя не позволит ей уйти, неважно, существует она на самом деле или сугубо в его сломанном разуме, но уйти – не позволит. А ей захочется. Не сейчас, пока она его жалеет, но через месяц… год… два… когда-нибудь жалость иссякнет и что останется?

      Чувство долга.

      И дочь.

      Кайя не знал, что у него есть дочь, и всю ночь думал о ней, не только, но о ней больше всего. Рыжая. С веснушками. Яркая. Живое солнце. И чудо для двоих. Иза вспоминала о ней так, что не подслушать не получалось. Кайя пытался себе сказать, что нехорошо – подслушивать, вот только сил отвернуться не хватало.

      Иза тосковала по дочери.

      Разве в чудесном мире, созданном исключительно силой воображения, он не сделал бы Изольду счастливой? Это же просто, заменить

Скачать книгу