LITMIR.BIZ

      Девочке пять, на горках американских даже привычней, нежели на земле, девочке десять, она еще видит сказкой жизнь, где добро – и то говорит о зле, девочке будет пятнадцать или шестнадцать, можно любые выделывать антраша, можно в любого сладко, светло влюбляться, и целовать, последствия не страшась.

      Девочке двадцать. В луна– и солнце-парки – к счастью ли, к сожалению – не ходок, есть тезисы, утренняя заварка и где-то в сердце оборванный проводок. Девочка, научившаяся бояться, дует на воду, обжегшись на молоке. Выглядит это смешнее ноги паяца, запутавшейся в змеином своем шнурке. Все, на что ей хватает ума и силы – это писать записки, как в детсаду, а он не заметит, как же она красива. И встретится с ней не ранее, чем в аду.

      А я от страха девочку отучаю, я – её внутренний голос, живая стать, долька заморского фрукта в дешевом чае, я покажу ей, кем она сможет стать, стоит ей только вспомнить, что там, в начале.

      Девочке пять.

      Грустно смотреть даже на алфавит.

      Каждый из нас состоит из воды и букв.

      И если речь заходит вдруг о любви —

      с именем заносится сор в избу,

      так что не вымести. Вынести все сложней,

      как буква N будет напоминать

      все, абсолютно все – о нём, или ней.

      Так что пока не сказаны имена,

      смелей обнимай, отнимай у всего и всех.

      Целуй, обретая целостность или цель.

      Имя звучит не так хорошо, как смех,

      даже если он становится злым в конце.

      Я влюблена в твой запах. Картинку. Звук.

      Копейка к копейке, складывается рубль.

      А если тебя, как кого-то из них, зовут?

      Я не люблю ни рефрен, ни повтор, ни дубль.

      Ни отголосок, ни даже подобье их.

      А если ты – А, а я бы хотела – Б?

      От имен слишком больно – после.

      Давай без них.

      Я безымянно все расскажу тебе.

      И если мы вдруг расстанемся (несмотря

      на то, что еще и нету понятья «мы»)

      мне не придется врать потом, говоря

      имя твое как имя тюрьмы, чумы

      и прочих ассоциаций не про добро.

      Любить Никого – никого не любить совсем.

      Я назначу тебе свидание у метро

      несуществующей станции. Завтра, в семь.

      Вакансия Музы, в принципе, хороша: живи в центре

      сердца, плюй в форточку для души, волосы старой

      памяти вороша, на шею садись и приказывай:

      «нннуу, пиши!». Автор не платит ни ломаного гроша;

      её гонорар – ни больше, ни меньше – Жизнь.

      Муза имеет право, мозги и вид на жительство между

      самых красивых строк. Правда, она бесправна в своей

      любви к Автору. Автор должен быть одинок, капельку

      инвалид и тем – индивид. Как балерина, что не имеет ног.

      Муза должна собой воплощать огонь, вечно цитируя

      «Не для тебя зажглась». Если она и хочет подать ладонь,

      надобно сжать в кулак и ударить в глаз, пока

      придуманный Автором белый конь

Скачать книгу