LITMIR.BIZ

Скачать книгу

городу; понтон застонет, загремит цепями. Но, несмотря ни на что, это время тишины – и я, и река словно ждем чего-то.

      Он подходит к двери в стене внутреннего дворика:

      – Прошу прощения, я… – Смущенно переминается с ноги на ногу, будто еще не зная, что делать со своим изящным телом. – Я… На вечеринке ваш муж упоминал о том альбоме…

      Я стараюсь не пялиться на него. Начало февраля, быстро темнеет. Ветерок несет запах дрожжей из пивоварни, что ниже по течению. Из кухни пахнет горькими севильскими апельсинами: я готовлю мармелад. Слышно, как за моей спиной булькает сковорода, а по радио Кэт Стивенс негромко поет «Wild World». У меня в голове время вдруг резко срывается с мертвой точки и запутывается в клубок.

      – Заходи. – Смотрю гостю в лицо. – Конечно. Напомни, пожалуйста…

      – Альбом Тима Бакли. Сейчас это сокровище не достать даже в Интернете. Ваш муж говорил, у него есть на виниле. Помните? Перепишу и верну.

      – Нет проблем. – Говорю с парнем так, будто мы ровесники. – Все путем!

      И тотчас досадую на себя. Слышу мысленно голос Кит: «Мам, даже не пытайся разговаривать как шестнадцатилетняя: и звучит и выглядит это жалко».

      Он шагает в дверной проем. Глициния – закорючки цвета черной стали – будит ассоциацию с витками колючей проволоки на тюремной стене. Следом за мной юноша пересекает двор, заходит в прихожую. К померанцевому аромату здесь примешивается запах мастики, которой Джуди натирает полы. Гость заходит в кухню. Идет к окну, смотрит на реку. Затем поворачивается ко мне лицом. Не отрицаю – секунду я думаю, что, возможно, нравлюсь ему. Молоденькие парни и женщины постарше – о таком частенько слышишь. Но я беру себя в руки.

      – Я как раз собиралась чего-нибудь выпить. – Убавляю газ под мармеладом, который уже свирепо пузырится и наверняка дошел до нужной кондиции. – Будешь?

      Обычно я раньше шести не пью, но все же опрометчиво демонстрирую ему бутылки: водка – знаю, молодежь любит водку, – пиво Грега, даже приподнимаю из гнезда бутылку красного вина, что мы много лет назад отложили на двадцать первый день рождения Кит.

      – Ладно. – Он пожимает плечами. – Раз уж вы решили что-нибудь открыть…

      – Нет, чего хочется тебе? – настаиваю я. – Признавайся!

      – Ну… красного вина, пожалуй.

      Юноши его возраста всегда так – скажут, только если расшевелить их, позволить расслабиться. Я научилась этому, несколько лет наблюдая за друзьями Кит, которые частенько бывали у нас дома, пока она не уехала. Мальчишки – прыщавые, с несуразно большими ступнями. Кроме «пожалуйста» и «спасибо», вбитых родителями, слова не вытянешь. Раздразнить их можно было только разговорами о рок-группах. Джез другой. С ним не стоит даже и пытаться хитрить. С ним легко. Для подростка он довольно раскованный. Скорее всего, потому, что жил во Франции. А может, потому, что нам обоим кажется, будто мы хорошо знаем друг друга, хотя до этого дня едва перекинулись парой слов.

      Юноша отходит от окна. Садится за кухонный стол, кладет ногу на ногу – пузатый носок кроссовки у меня прямо перед носом. Нынешние дети, эти мальчики-мужчины… Они изменились со времен моей юности. Тщательно перемешанные гены позволяют им лучше адаптироваться в теперешнем мире. Дети стали смелее, раскованнее. Мягче. Добрее.

      – Клевый у вас дом! В двух шагах от речки. Ни за что б не продал. – Парень выдувает полбокала одним глотком. – Хотя стоит, наверное, кучу денег.

      – Если честно, понятия не имею сколько. Фамильный. Родители прожили здесь много лет. Почти с того дня, как поженились. Я унаследовала дом после смерти отца.

      – Круто!

      Его бокал пустеет после второго глотка. Наполняю.

      – Хотел бы я жить в таком месте! – заявляет Джез. – На Темзе, справа паб, а рынок – там. Все рядом. Музыкальные магазины. Есть где потусоваться. С чего это вдруг вы решили переехать?

      – Я никуда не собираюсь, – заверяю его.

      – Но ваш муж тогда, на вечеринке…

      – Никогда не уеду из Дома у реки!

      Говорю резче, чем хотела. Потому что услышанное мне не по душе. Да, Грег думает, что нам лучше уехать, только я не согласна.

      – Ни за что не перееду. Не смогу, – говорю помягче.

      Юноша кивает:

      – Я тоже не хотел покидать эти места. Но мама говорит, что Лондон и особенно Гринвич для астматика хуже некуда. Одна из причин, почему мы перебрались в Париж.

      Темная челка прикрыла ему глаз. Парень отбрасывает волосы назад и смотрит на меня из-под длинных, идеальной формы черных бровей. У него гибкая шея и ровное адамово яблоко. Треугольная впадинка между горлом и грудью. Кожа там такая шелковистая, что подмывает коснуться. Джез сложен как взрослый, но кажется новеньким и глянцевым, что ли.

      Хочу сказать: я должна остаться здесь, чтобы быть рядом с Себом. Он в дыхании речной зыби, в ежедневных приливах и отливах, в цветных отблесках маслянистой пленки на поверхности воды. Рябь, пузырек, шелест волны по песку – и он снова со мной. Никому об этом не рассказывала. Не всякий поймет, да и – повторю

Скачать книгу