LITMIR.BIZ

Скачать книгу

заткнут рот,

      И разум сносит глупости хулу,

      И прямодушье простотой слывет,

      И доброта прислуживает злу.

      Измучась всем, не стал бы жить и дня,

      Да другу будет трудно без меня.

(Перевод Б. Пастернака)

      Для человека с «сердцем редкостным» (последние слова Горацио о Гамлете) месть и убийство, принцип «кровь требует крови» не восстанавливает справедливости мироздания, а обнаруживает его глубокую дисгармонию.

      За четыреста лет существования пьесы было предложено множество объяснений медлительности героя, задержки его мести.

      Если Шекспир написал трагедию воли, тогда Гамлет – глубоко мыслящий человек со слабой волей, падающий под тяжестью взятого на себя дела мести. Ключевой в таком понимании трагедии становится мысль из монолога о смерти: «Так трусами нас делает раздумье» (перевод М. Л. Лозинского).

      Если же перед нами трагедия борьбы, тогда герой – стоический, безнадежный борец с катастрофически изменившимся временем, когда на смену старым доблестям короля-отца приходят пошлость, ложь, предательство Клавдия и его придворных. Эту тему наиболее отчетливо выражает уже приводившаяся фраза, которая в переводе А. Радловой передается наглядной – болезненно-анатомической – метафорой: «Век вывихнут. О злобный жребий мой! / Век должен вправить я своей рукой».

      Б. Л. Пастернак в «Заметках переводчика» (1946–1956) назвал пьесу «драмой долга и самоотречения», «драмой высокого жребия, заповеданного подвига, вверенного предназначения». Таким же сложным совмещающим в себе шекспировского героя, Иисуса Христа и лирического героя современности, предстал персонаж стихотворения «Гамлет» (1946), открывающего стихотворную часть романа Пастернака «Доктор Живаго».

      Похожего Гамлета представил позднее поэт Д. С. Самойлов.

      Врут про Гамлета,

      Что он нерешителен.

      Он решителен, груб и умен,

      Но, когда клинок занесен,

      Гамлет медлит быть разрушителем

      И глядит в перископ времен. <…>

      Гамлет медлит.

      И этот миг

      Удивителен и велик.

(«Оправдание Гамлета»,1 декабря 1963 г.)

      Наконец, если пьесу прочесть как трагедию Времени, убивающего человека, то герой – разочарованный скептик, который не столько борется со злом мира, сколько ужасается течению времени, меняющего и постепенно уничтожающего всех окружающих: Александра Македонского, любимого шута, его самого. «Что мешает вообразить судьбу Александрова праха шаг за шагом, вплоть до последнего, когда он идет на затычку пивной бочки? <…> Примерно так: Александр умер, Александра похоронили, Александр стал прахом, прах – земля, из земли добывают глину. Почему глине, в которую он обратился, не оказаться в обмазке пивной бочки?

      Истлевшим Цезарем от стужи

      Заделывают дом снаружи.

      Пред кем весь мир лежал в пыли,

      Торчит затычкою в щели.

(Акт 5, сцена 1)

      В любом случае шекспировская пьеса оказывается не трагедией мести, а трагедией мысли.

      Почти одновременно с «Гамлетом», но не в Англии, а в Испании, появился роман,

Скачать книгу