LITMIR.BIZ

      Облаков виноградины тёмных и зелень от края до края,

      и сверкает плавник серебристый, из вод выплывая.

      Нет пейзажа такого на склонах восточных Иерусалима,

      ибо место пророчества здесь, и земля эта жаром палима.

      Золотистые днём, здесь лиловы под вечер узоры,

      словно шкуры оленей и львов на себя натянули здесь горы.

      И не страшно, что древние львы и олени

      встанут вдруг ото сна – и, свидетели всех поколений,

      устремятся наверх, до небес доставая…

      Может, спрыгнуть с горы, словно вдаль улетая?

      И лететь к Иордану, как птица, крылами хранима,

      возвещая союз Иордана и Иерусалима!

      Пелена над могучим первозданным твореньем – над морем

      укрывает от взоров слиянье великих стихий:

      вод земных и небесных…

      Как завеса в окне мировом: словно дверь

      под стальными замками,

      за которой – соитье Адама и Хавы[68]

      тогда, заре Бытия!

      И когда пелена повисает над водным простором,

      очертания моря и неба исчезают в тумане:

      не рождаются образы их под лучом восходящего солнца,

      как рождалось потомство Адама и Хавы

      тогда, на заре Бытия!

      Но в начале времён ещё не было суши,

      ибо суша – создание Бога

      с красотою долин и с величием горных отрогов,

      с человеком на ней и с его нескончаемой жаждой.

      Разукрашена, любит, когда люди её наряжают.

      Отдаётся весной, без одежд, ожидая зачатия, соком

      наливается в час созреванья колосьев и ягод,

      и тускнеет убранство её с наступленьем поры листопада.

      Но творение Бога первородное: вечное море —

      от начала времён неизменно!

      Сущность моря в его неизведанных безднах,

      словно там скрыты Божьи непостижные разуму силы.

      Чья же власть заставляет бушевать роковую стихию,

      раскрывать ненасытную пасть, чтобы в ярости хлынуть на сушу?

      Ибо так же, как суша не жаждет проникнуть в морские глубины,

      так и море не жаждет (словно небо в созвездьях и лунах)

      урожаями нив насладиться и плодами фруктовых деревьев.

      И пишу я пером человеческим эти слова,

      потому что люблю я покой летних пашен, медовые травы,

      и красавиц в полях до и после оплодотворенья,

      и люблю родники с серебристой и сладкой водой,

      да и море – я вижу в первобытном стремленье его

      назидание нам: не желать этой дикой красой

      овладеть против воли её.

      Луна жаждет пены морей! Слышишь ли, море, людей,

      прошедших пустыню дней и знающих жажды вкус?

      Сквозь гул стремящихся к Небу волн, как возгласы услыхать

      людей, изумлённых силой притяжения властных вод,

      но не падающих, трепеща, лицом в прибрежный

Скачать книгу