LITMIR.BIZ

      Я все вижу – и забываю.

      У отдыха было измученное лицо, как у дня,

      Он хотел спрятать голову под крыло моего биплана,

      Но биплан рванулся, над отдыхом, тр…

      рррр…

      уня,

      И завор…

      рррр…

      чал, зар…

      ррррр…

      ычал тигр…

      ррррр…

      ом из тумана.

      Я вчера встретил – верьте мне —

      В переулке тишину

      И закрутил ее на вертеле,

      Как цыпленка.

      А теперь смотрите: я этаж восьмой

      К мостовой

      Пригну,

      Чтоб были игрушки

      У вашего ребенка,

      Оттопырившего губки и ушки,

      А он, как мышь, вползет в библиотеки,

      Как мышь, будет грызть книги чужие и мои,

      Сделает из Данта воздушного змея! Накройте-ка

      Стальной чешуей город, чтоб рай не лил слезы свои!

      Он грозит указательным пальцем культуре,

      Он не понимает, что культура, как таковая,

      Есть вещь в себе, что тридцать первый сонет к Лауре

      Значительнее лая

      Трамвая.

      Так ведь трамвай родился со мною;

      Я помню, как он впервые бросил молоко

      Лошадей, закусил женщиной нагою

      И поскакал по дроби площадей далеко.

      Пролетая пассажи,

      Гаражи

      И темноту матовую,

      Блестя электроногтями, перевертывая все нельзя,

      Он расколол прямой пробор улицы надвое,

      По стальным знакам равенства скользя.

      Если сгорят библиотеки, сгорят и мои диссертации

      «Об эстетике в древней Америке у инков и омков»,

      И с ними сгорят овации,

      Которые мне пролили бы ладоши потомков.

      Сгорят мои примечания к опискам Пушкина!

      Дайте мне насладиться ими хоть!

      Исчерпалось лунное пиво в небесной кружке;

      Завтра на аэро трясет свою бурую иноходь.

      Этот человек сумасшедший! Клянусь великим поэтом,

      Он не понимает того, что говорит.

      А он, как чернильная клякса, высох над кабинетом,

      Он величавым

      Октавам

      И перепетым

      Сонетам

      И триолетам

      Такую же протухшую будущность сулит.

      Он только считает опечатки в сто двадцать третьем издании Конта,

      Пережевывает недомыслие Руссо и других.

      Да взгляните: под юбкой синего горизонта

      Копошатся руки аэропланов тугих.

      Но декольтированная улица спокойна в снежном балете…

      Забеременели огнями животы витрин,

      У

Скачать книгу