LITMIR.BIZ

Скачать книгу

можно попасть в жару, пыль и насилие венесуэльских льянос[2] или гвианскую сельву.

      Когда в уме писателя рождается персонаж вроде Айзы, именно он переносит автора туда, где находится, а не писатель помещает его туда, куда захочет.

      И когда Айза говорит и думает, это она заставляет писателя говорить и думать, даже если он не собирался этого делать.

      Айза завладела мной в «Океане», и поставить заключительную точку в этом романе было все равно что убить ее, когда ей еще не исполнилось и восемнадцати и она не успела раскрыться как личность. Я оставил ее на корабле, когда вдали уже показался венесуэльский берег, и чувствовал такое любопытство, какое мог бы испытать любой читатель, желая узнать, что именно случится в этом экзотическом и чудесном месте.

      Я видел Айзу, которая была частью меня самого, в стране, которая в какой-то степени была моей второй родиной. Я старался представить себе, что должно произойти, когда столкнутся два мира и две такие разные формы мировосприятия, и, хотя я это обдумывал, у меня было такое ощущение, что, пока я это не напишу и не смогу прочитать, Айза не будет существовать.

      В определенной степени мы, писатели, по роду своей профессии страдаем одной слабостью: не верим ничему, кроме печатного слова, и идеи и даже слова представляются нам чем-то несущественным и не имеющим цены до тех пор, пока они не запечатлены на бумаге. Грубо говоря, это как если бы Наполеон начал существовать лишь с того момента, когда была издана его первая биография.

      Айза не должна была умереть; вот почему в один прекрасный день я не выдержал, сел за машинку и заставил ее воскреснуть почти исключительно для того, чтобы удовлетворить свое нездоровое любопытство и посмотреть, что произойдет, когда она столкнется с миром, столь непохожим на море и Лансароте, каким, по моим сведениям, был Каракас, а также льянос и сельвы венесуэльской провинции.

      Вероятно, это не самый лучший мой роман, поскольку он не дотягивает до уровня «Океана», однако бесспорно: удовлетворяя собственное любопытство, я получил больше удовольствия, чем когда работал над любой другой книгой.

Альберто Васкес-Фигероа

      Позади остался океан – со всем грузом пережитых ими страданий. Позади – далеко-далеко – остались Лансароте и связанные с ним воспоминания; похоже, тоска по родине будет преследовать их на протяжении всей жизни, какая судьба ни уготована каждому из них.

      Впереди – а теперь уже вокруг них – лежала Венесуэла, земля обетованная, мечта многих поколений эмигрантов. Однако семейство Пердомо Вглубьморя направили сюда обстоятельства, а не жажда разбогатеть. Почти все Пердомо страстно желали лишь одного: жить себе вместе и дальше в крохотной деревушке Плайа-Бланка, где в море можно найти все необходимое для удовлетворения их скромных потребностей.

      Но сейчас с бесплодного вулканического острова они попали в пышную тропическую растительность, из тихой деревеньки, насчитывавшей триста жителей, – в грохот Каракаса, который за несколько лет успел превратиться в самый бурливый, кипучий город на свете, настоящее вавилонское столпотворение.

      Из разрушенной Европы, которую сровняла с землей недавно отгремевшая война, хлынул поток беженцев и обездоленных – смешение стран, языков, вероисповеданий и идейных убеждений. И Венесуэла, а точнее, длинная и узкая Каракасская долина постепенно становилась горнилом, где попадали в переплавку представители самых разных народов, несшие с собой свои разочарования и надежды.

      Многие, подобно семейству Пердомо Вглубьморя, не имели при себе никакого иного багажа, кроме собственных рук, и никакого капитала, кроме необходимости выжить, – и самая младшая Пердомо, наделенная Даром «приманивать рыбу, усмирять зверей, приносить облегчение страждущим и утешать мертвых», тут же ощутила с тоской, как давит на нее это скопище людей, машин, шумов, запахов и высоких недостроенных зданий. Перед лицом большого города она чувствовала себя более беззащитной, чем перед разбушевавшимся океаном, угрозой нападения морских чудищ или даже страхом кораблекрушения и смерти.

      – Что с тобой?

      – Мне страшно.

      Ее братья промолчали – наверно, потому что сами оробели, попав в совсем незнакомое окружение. А мать только нежно убрала волосы с лица дочери и мягко опустила руку на плечо, словно этого простого жеста было достаточно (а так оно и было), чтобы успокоить девушку.

      Они стояли на площадке, куда автобус привез их с побережья, из Ла-Гуайры[3], и озирались вокруг, удивленно и опасливо, как люди, знающие, что впервые сталкиваются с грозным чудовищем, с которым бесполезно бороться. С востока в долину вползали черные мрачные тучи, заволакивая высокие склоны величественной горы. Они обрушили на город водопады темной и теплой воды, которая словно хотела заглушить своим шумом рычание моторов.

      – Островитяне?

      Они обернулись и увидели лысого толстяка, развалившегося на ближайшей скамейке; тот придирчиво осматривал

Скачать книгу