LITMIR.BIZ

      Так ощутима эта нежность,

      вещественных полна примет.

      И нежность обретает внешность

      и воплощается в предмет.

      Старинной вазою зеленой

      вдруг станет на краю стола,

      и ты склонишься удивленный

      над чистым омутом стекла.

      Встревожится квартира ваша,

      и будут все поражены.

      – Откуда появилась ваза? –

      ты строго спросишь у жены. –

      И антиквар какую плату

      спросил? –

      О, не кори жену –

      то просто я смеюсь и плачу

      и в отдалении живу.

      И слёзы мои так стеклянны,

      так их паденья тяжелы,

      они звенят, как бы стаканы,

      разбитые средь тишины.

      За то, что мне тебя не видно,

      а видно – так на полчаса,

      я безобидно и невинно

      свершаю эти чудеса.

      Вдруг облаком тебя покроет,

      как в горних высях повелось.

      Ты закричишь: – Мне нет покою!

      Откуда облако взялось?

      Но суеверно, как крестьянин,

      не бойся, «чур» не говори –

      то нежности моей кристаллы

      осели на плечи твои.

      Я так немудрено и нежно

      наколдовала в стороне,

      и вот образовалось нечто,

      напоминая обо мне.

      Но по привычке добрых бестий,

      опять играя в эту власть,

      я сохраню тебя от бедствий

      и тем себя утешу всласть.

      Прощай! И занимайся делом!

      Забудется игра моя.

      Но сказки твоим малым детям

      останутся после меня.

      Так и сижу – царевна Несмеяна,

      ем яблоки, и яблоки горчат.

      – Царевна, отвори нам! Нас немало! –

      под окнами прохожие кричат.

      Они глядят глазами голубыми

      и в горницу являются гурьбой,

      здороваются, кланяются, имя

      «Царевич» говорят наперебой.

      Стоят и похваляются богатством,

      проходят, златом-серебром звеня.

      Но вам своим богатством и бахвальством,

      царевичи, не рассмешить меня.

      Как ум моих царевичей напрягся,

      стараясь ради красного словца!

      Но и сама слыву я не напрасно

      глупей глупца, мудрее мудреца.

      Кричат они: – Какой верна присяге,

      царевна, ты – в суровости своей? –

      Я говорю: – Царевичи, присядьте.

      Царевичи, постойте у дверей.

      Зачем кафтаны новые надели

      и шапки примеряли к головам?

      На той неделе, о, на той неделе –

      смеялась я, как не смеяться вам.

      Входил он в эти низкие хоромы,

      сам из татар, гулявших по Руси,

      и

Скачать книгу