ТОП просматриваемых книг сайта:
Антропофаг. Игорь Исайчев
Читать онлайн.
Воющую в голос старуху-отравительницу без церемоний заволокли на эшафот все те же бугаи-надзиратели и умело подхватив под бока, взгромоздили на табурет, продолжая поддерживать с обеих сторон. Пока тюремный чиновник, зычным басом перекрывая причитания смертницы, зачитывал приговор с детальным перечислением совершенных ею злодеяний, туго знающий свое дело палач пристраивал у нее на шее петлю.
Тут Ефим, заворожено прикипевший взглядом к происходящему во дворе, неподдельно возмутился:
– Что же он творит, ирод? Зачем голову мешком не покрывает?
Подозрительно покосившийся на него нервно кусающий губы разбойник, ядовито процедил:
– А ты, гляди-ка, мастак… И сколь ж душ своими-то руками загубил?
Не поддержавший навета желтолицего старовер, севшим от волнения голосом, пояснил:
– В том-то, мил человек, и вся соль, чтоб муки напоказ выставить. Для того-то господа кажну неделю и собираются на энту забаву поглазеть.
– Хороша забава, нечего сказать, – поразился Ефим. – И чем же, получается, они тогда лучше нас-то?
На вопрос повис без ответа, потому что в этот миг чуть слышно рокотавшие барабаны взорвались оглушительным грохотом, надзиратели отступили вглубь эшафота и палач, неуловим движением ноги, выбил табурет из-под ног приговоренной.
Просевшая вниз старуха, задушено захрипев, засучила босыми ступнями с разбитыми, иссиня-черными ногтями, а из-под подола ее полосатой робы хлынул поток янтарного цвета жидкости, темной лужей растекшейся по чисто выскобленному дереву.
Бывалый палач, чтобы на него не попали брызги мочи, предусмотрительно отскочил в сторону и, подавшись вперед, жадно пожирал горящими сквозь прорези маски глазами бьющуюся в агонии жертву. Мудреный узел не позволил шее повешенной сразу же сломаться и чем больше, задыхаясь, трепыхалась отравительница, тем туже затягивалась петля.
Извиваясь под одобрительное улюлюканье и свист зрителей, старуха, отчаянно дребезжа цепью сковывающих запястья кандалов, с мясом выламывая ногти и пятная алым добротно скрученную пеньку, тщетно пыталась непослушными, деревенеющими пальцами ослабить все глубже врезающуюся в синюшно-набрякшую кожу веревку. Но силы быстро ее оставили, руки упали, выкатившиеся из орбит на налитом темной кровью лице глаза угасая, слепо побагровели, а нижняя челюсть отпала, обнажая раздувшийся лиловый язык. Затем долгая конвульсия сотрясла обмякшее тело и, пустив из уголка раскрытого рта длинную нитку клейкой слюны, она безжизненно обвисла, уронив набок обритую голову, расписанную затейливыми вензелями набухших темно-синих вен…
Первым на свое место, отполз разбойник, разочарованно пробурчав:
– Эка досада. Хлипковатой ведьма-то оказалась. Тока-тока веселье разошлось, а она возьми, да кончись, подлюга. Не то, что фальшивомонетчик намедни. Часа полтора в петле дергался,