LITMIR.BIZ

Скачать книгу

во внутренний хронический недуг, панический ужас одного поколения мог развиться в народную робость, в черту национального характера, и в истории человечества могла бы прибавиться лишняя темная страница, повествующая о том, как нападение азиатского монгола привело к падению великого европейского народа».

      Немецкий философ В. Шубарт, которого так же, как и В.О. Ключевского, никак нельзя назвать каким-либо русоненавистником, считал, что «с татаро-монгольским игом не идет в сравнение никакое другое явление в европейской истории. Оно тяготело над русскими почти два с половиной века (1238–1480), и тем не менее, ни в государственном плане, ни в духовном они не погибли, хотя это и нанесло их душе глубокий ущерб, не преодоленный по сей день»[51].

      Отсюда В. Шубарт сделал ряд выводов: «С тех пор душу русского человека нередко стали омрачать приступы жестокости… Испытав слишком много бесправия, они теряют веру в нравственную и практическую ценность права… Без татарского нашествия не было бы русской революции!.. Не царская Москва XVI века, а вольный Новгород XIV – вот отражение сущности русского духа…» И т. д.

      Увы, но все эти выводы ошибочные, хотя бы потому, что они зиждутся на измышленном русскими историками обстоятельстве. Но даже если бы татарское иго было не измышлением, а фактом, то и в этом случае оно не оказало бы ровным счетом никакого воздействия на формирование русского национального характера. Вот в чем парадокс!

      Академик Д.С. Лихачев отмечает, что «русский национальный характер оформился до закрепощения крестьян»[52]. Положим, что так оно и есть. Сейчас мы попытаемся выяснить некоторые особенности жития подавляющего большинства великороссов вплоть до конца XV века. Дело в том, что до конца XV в. никакое крепостничество, никакое иго, никакая вообще деспотия на территории Великороссии не были возможны чисто физически, из-за господства здесь системы подсечно-огневого земледелия, неразвитости земледелия пашенного и, соответственно, неразвитости поместного хозяйства, которому как раз и требовался постоянный (прикрепленный) рабочий и сельскохозяйственный контингент. Переход к пашенному земледелию, более того, к трехполью, при котором земля не истощается или истощается слабо, начал происходить в середине XV века. Тогда только появляются первые письменные известия о трехполье[53].

      На севере России, к примеру в Вологодской, Олонецкой, Архангельской губерниях, подсечное земледелие сохранялось чуть ли не до начала 30-х годов ХХ века[54]. Здесь практически не существовало помещичьего хозяйства, а крестьяне Русского Севера причислялись к государственным, которыми владели лично князья, а позже – непосредственно российские цари и императоры.

      В общем случае, российское крестьянство делилось на государственное и владельческое. Численность последнего к 1861 году составляла

Скачать книгу