ТОП просматриваемых книг сайта:
AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная. Светлана Лаврентьева
Читать онлайн.Название AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная
Год выпуска 2017
isbn 978-5-00025-118-8
Автор произведения Светлана Лаврентьева
Жанр Поэзия
Издательство Издательско-Торговый Дом "СКИФИЯ"
Говорит, никто не верит и не жалеет, деревья идут по снегу, весна болеет, птицы вернулись, ищут теперь спасенья, кругом одно прощёное воскресенье, говорит, прости, а лучше уже прощай, не привыкай к вещам.
Говорит, какой в этом смысл, какое дело? У тебя есть душа, она состоит из тела, уноси их отсюда, пока они не сгорели, прячь их в любви, в тепле, в голубом апреле, дай им покоя, божественной благодати, хватит, родная, хватит.
О чем говорит мне март, идущий за февралем? Вот солнце встает, трава пробивает лед, вот снег идет и падает на траву и лежит на ней, а с неба его зовут – возвращайся в горние выси, в небесный тыл.
О чем говоришь мне ты?
«Загнанных лошадей пристреливают…»
Загнанных лошадей пристреливают – расскажи это сыну, которого не было никогда. Расскажи, как в новой реке глубока вода, как легко предавать, если знаешь, что ты сильней. Найди женщину тише шепота и оставайся с ней. Загнанных лошадей пристреливают – за это стоит выпить крепкого, как огонь. В баре легко смеяться и в дым окунать ладонь, рассказывать, как она билась, и хлопать бармена по плечу. Крути барабан и считай патроны, а я тебе помолчу. Загнанных лошадей пристреливают, что поделать, таков закон. Попадется кобыла с норовом – держи ее под замком, в узде держи, коновязь придирчиво проверяй. Загонишь – пристрелишь, да что тебе повторять.
«Ты помнишь меня на горе над заливом…»
Ты помнишь меня на горе над заливом, чернеющим где-то внизу? Расколотый надвое танкер небесный теряет тягучую нефть, и всполохи делают это священным, земле предвещая грозу, и кажется, нежность наполнена гневом, и нежностью высушен гнев. Ты помнишь меня – над стихией, над морем, над сотнями прошлых имен – твоим маяком, моряком, миротворцем, идущим с огнем и мечом крестить тебя словом, и быть твоим склоном, и чувствовать тело твое, когда ты сливаешься с ночью июльской отчаянно и горячо.
Теряющий счастье боится счастливых, хрипит от полученных ран. Меня, заключенную в ребра бумаги, ты учишь, что надо терпеть.
Тягучая нефть разлилась над заливом.
За мной не вернется гора.
Мне пусто, мне дьявольски пусто, мой ангел.
Скажи-ка мне, кто я теперь?
«А старик бубнит: «Ты зачем живешь?»…»
А старик бубнит: «Ты зачем живешь?», я сочувствую старику. У меня есть ребенок, обрыв и рожь, я держу его как могу, мне нельзя уходить, мне нельзя не жить, я прописана у черты. Но старик не видит его во ржи, говорит: «Принеси воды». Я иду за водой и боюсь не сметь, я сама себе нынче смерть, а вдали еще раздается смех, и колосья звенят как медь. Неподвижно птица моя летит, ветер листьями не скрипит. Я встречаю женщину на пути, и она говорить мне: «Пить». В целом мире у женщины ни души и от прошлого – ни следа. Я безропотно ей отдаю кувшин и смотрю, как течет вода. Опустел кувшин, и разбит кувшин, и осколок пустил росток. И к ростку народ кочевой бежит – «Вот знамение и пророк, исцели нас, дай нам, храни от бед, чудодействуй, пока стоим!..» А во ржи уже не заметен след, а над полем восходит дым. И у