ТОП просматриваемых книг сайта:
.
Читать онлайн.
– То слово, Геннадий Сергеевич, давешнее вокзальное слово…
Чаковцев резко обернулся.
– Смещение.
“Не в племени,
В свободном квесте,
Смещен во времени
И даже в месте
Я словно мебель
в связи с переездом,
Диваны, стулья и кресла,
Нелепы
перед подъездом
Нагие фанерные чресла
Тремя этажами выше
Наполнена эхом квартира
Фортепиано там дышит
Последней нотой клавира
В открытую форточку мира
Будущее неизвестно,
Прошлое позабыто,
Лишь настоящее честно
Пока фортепьяно раскрыто”
Он наконец отогрелся в своём купе. Пустой стакан позвякивал в подстаканнике, за окном мелькало что-то мимолетное… или просто устали за день глаза. Было время, у него неплохо получалось придумывать на ходу, под стук, под вечный русский ритм.
Чужие люди улыбались ему золотыми зубами или храпели, ворочались на полках.
И звякали стаканы. И еще эти шаркающие сдвижные двери… нет, тогда он ездил в плацкартных, двери начались потом. Чаковцев прилег и закрыл глаза.
Иван Георгиевич немедленно наклонился над ним, шумно задышал, защекотал шарфом, зашептал на ухо.
Чаковцев вскинулся, сел. Рот сух, сердце топочет в груди быстро-быстро, еще немного, оттолкнется сердце и взлетит. Что же сказал ему Иван Георгиевич, что нашептал?
Но лишь дрянная улыбка осталась Чаковцеву от короткого вагонного сна. Он с тоской посмотрел на дребезжащий на столике стакан – остатки чая плескались на донышке.
“Боже, как же хочется выпить”, – признался себе Чаковцев. Уже год прошел, целая вечность, он думал, всё позади. Поезд виноват, в этом всё дело. Другая жидкость цвета чая плескалась тогда в их стаканах; только память на запахи живучее старых рефлексов.
Он наскоро привел себя в порядок и вышел в коридор, постоял держась за поручень, упираясь лбом в холодное стекло, – огромная страна расстилалась там, похожая в темноте на море, не подсвеченная ничем, даже звездами.
В вагоне-ресторане было пусто и тихо, человек в белой куртке дремал за столиком.
Чаковцев деликатно кашлянул.
– Чего вам? – спросил человек.
– Тархун есть?
– Только кола.
– Давайте.
Он сел в дальнем конце, почти невидимый, отхлебнул сладкой шипучки; его обманутый желудок обиженно сжался. Глоток, еще. Чаковцева понемногу отпускало.
Вошли двое, спросили пива. Сели поодаль, спиной к нему, и тихо заговорили. Чаковцев не прислушивался, но что-то в интонации собеседников заставило его напрячься, настроиться.
– А что же власти? – осторожно спросил один.
– А что власти? Будто ты на Луне живешь. Куплено всё, – ответил другой, хриплый.
– Но сейчас не девяностые, слава богу.
– У нас, значит, девяностые. Или