LITMIR.BIZ

Скачать книгу

выпить – будь то выходной, праздник из списка оных в интернете, или просто «на хороший денёк» – славилась крепким здоровьем, назойливостью и редким умением писать жалобы, письма и иски в самые различные инстанции, от местного райповского магазинчика до приёмной президента большой нашей России-матушки. Причем содержание варьировалось от сетований на не сложившуюся личную жизнь – нет, господа, достойного мужика – до откровенного мелкого (и крупного) стукачества на неправильное, по её мнению, поведение соседей и жителей села (и района) вообще. Марфуткин почерк знали везде и всюду, безответственные лица её письмена сразу предавали огню, ответственные же, срипя зубами, строчили отписки. Особенно доставалось товарищу участковому, который в силу положения и повышенной самосознательности никак не хотел проявить себя безответственным человеком, и, с периодичностью два раза в неделю, разбирался в выявленной Марфуткой вселенской несправедливости.

      Через два дома от Марфуткиного жили дед Семён с супругой, Ксенией Прокофьевной, заядлой домохозяйкой, из тех, кто кашу из топора сварит в самом прямом смысле. И постучался как-то к деду Семёну и Ксении Прокофьевне участковый.

      Поздоровался вежливо и изложил суть дела: «Поступило на Вас, Семён Иванович, заявление в районную прокуратуру, согласно которому Вы – губитель прекрасного и государственный преступник. Третьего дня, Вы, Семён Иванович, тащили за шею домой лебедя, птицу неприкосновенную, в Красную Книгу зенесённую. В убитом состоянии.»

      Ксения Прокофьевна сперва подозрительно на мужа глянула – «Мол, грешок браконьерства я лично тебе прощу, но почему без моего ведома?«Дед Семён сразу не понял конкретику претензии, высказанной должностным лицом с самым суровым и официальным видом – естественно, убитый лебедь это не пьяная ругань, и не украденные с забора банки. Это серьёзный проступок, такое совершить может разве что совсем уж злой, негожий человек – а потом захрюкал стариковским смехом: «Вася, да не было такого! Гуся моего жигулём председательским придавило, от я его до хаты и волок! Сдохнет, думаю, зараза – а так супу похлебаем!»

      Участковый облегчённо вздохнул – он тоже не верил особо в дедову бессердечность – и как-то воровито, смущённо, засунул в папку ксерокопию бумажки, исписанной косым корявым почерком: «Н-да, это ж надо! Вы уж извините, отпишусь по факту!»

      Ксения Прокофьевна высказала вслух длинное, богатое древними оборотами предложение, содержащее помимо основной сути слова «Марфутка» и «Гринпис». Участковому был предложен суп из гуся, с перчиком и морковной зажаркой, а за Марфуткой почти год держалось прозвище «Гринпис», пока не произошла история с рыбалкой и свиным корытом. Но об этом в другой раз.

      Не в бровь, а в глаз

      Любовь Чиктаева

      Не в бровь, а в глаз,

      Сухими листьями,

      Бьёт осень нас —

      Авось, да выстоят.

      Летят грачи

      Печальным росчерком,

      Ты не молчи —

      Корявым почерком

      Пиши, пиши,

      Пусть однобокие

      Стихи в глуши,

      Стихи неловкие.

      Смотри в зарю

      Глазами

Скачать книгу