LITMIR.BIZ

Скачать книгу

соседствовали Герман Гессе, Томас Манн, Александр Грин… Здесь же, в углу, стоял древний, рассыхающийся гардероб, на нём лежали картины. Картины стояли и на полу, прислонившись к стеллажам, как будто шепчась с книгами… Предбанник был отгорожен от комнаты тёмно-синей шторой и старым столом, который являл собой вместительный шкаф. В нём лежали картины. А на нём – стояли банки с кистями, валялись тюбики с краской. Рядом со столом – старый мольберт. На мольберте – сбоку, на гвоздике – фартук, заляпанный красками, в нём Каптерев работал.

      Половину комнаты занимала лежащая на полу циновка, на ней – старинная посуда, кувшины, камни, кораллы, древние черепки… На стене ещё одна циновка, на ней – картины Каптерева – то немногое, что сохранилось с тридцатых годов: среднеазиатские пейзажи. Над циновкой – картина с огненным петухом, Каптерев обожал этих птиц, у него много картин, где действующий герой – петух. В углу, под самым потолком – старинный азиатский фонарь. На толстом гвозде – азиатский халат Валерия, который он носил когда-то в экспедициях, и его тюбетейки. Иногда Валерий Всеволодович надевал азиатский наряд и сейчас. Он любил старину, любил восток, и друзья отовсюду привозили ему красивые черепки, раковины и камни. И тюбетейки. На стенах – картины. Повсюду – картины… Изумительный «Ночной натюрморт» – тоже работа тридцатых годов. Через десять лет она уйдёт в Третьяковку, но пока висит в доме у её создателя. У окна – лимонное деревце, выращенное из косточки. Старая узкая деревянная кровать. Старые табуретки, заляпанные краской. Брызги краски на полу… А главное – запах!.. Здесь всегда царил запах свежих красок. Запах только что написанной картины!..

      Никто, лучше Людмилы Фёдоровны, не смог бы описать комнату-мастерскую Валерия Каптерева.

      Здесь было всё исполнено добра.

      Живое, неживое – без различья:

      природы разноликие обличья —

      стена и окна, птица и гора.

      Здесь тишиной гармонии цела,

      вещь каждая взывала необманно:

      над раковиной, свитой океаном,

      медлительная радуга цвела.

      Свеча горела над её витком,

      неярким пламенем своим сжигая время,

      султаном копоти венчая озаренье,

      она сгорала кротко и легко.

      В нас прорастали чьи-то голоса,

      рождалась суть из панциря улитки:

      взывало всё – предметы и реликты,

      и окон удивлённые глаза.

      А рядом возводились этажи,

      ночные сварки резали железо,

      и город в росте был подобен лесу,

      и это тоже созидала жизнь.

      И стоило родиться, чтоб успеть

      в наш век, и лучезарный, и зловещий,

      услышать, как в тиши умеют петь

      бессмертные, задумчивые вещи.

      За комнату, в которой я горю,

      за чудотворно сбывшиеся лики,

      за мудрую жестокость, за улыбки

      твоих цветущих слов благодарю.

      * * *

      Кухня. Разделена посудным шкафом

Скачать книгу