LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Как водится, любим мы именно то, что дается нам плохо. С утра она буквально собирает себя по частям. Кажется, единственное, что удерживает ее цельной, – это платье. Как обычно, шикарное, ведь бабулечка – женщина шикарная.

      То утро ничем не отличалось от остальных. Бабулечка спала кверху воронкой на диване в новом нейлоновом платье в крупный мак. На заднице ее дерзко болталась золотая сережка с увесистым рубином. Проснувшись, бабулечка трубным басом, распугав половину «Шанхая» (клянусь, соседи попрятали ножи по шкафам), потребовала молочка. Похмелялась она исключительно молочком. Осушив трехлитровую банку, бабулечка обнаружила утрату сережки и убыла бороздить просторы дивана. Через час она сидела в трансе на кухне, курила, подперев растрепанную голову рукой, и… плакала. Пришлось признаться – то, о чем она так горюет, висит у нее на жопе.

      Вообще, за бабулечкой надо ходить с блокнотом. Однажды кто-то не переключил в ванной душ на смеситель, и она страшно кричала:

      – Едриш твою мать, хватит меня поливать, я уже не вырасту! – Или, обсуждая моего кузена, она выдавала: – С матерью-то ему, конечно, не очень жилось. То посерет – не так смоет, то жопу не в ту сторону вытрет.

      Или отвезли бабулечку на автовокзал, сидим в машине. Читаю вслух вывеску: «Кура на вынос». Бабулечка начинает спешно выколупываться из машины. На вопрос «куда?» – заявила:

      – Ну так сказали же – куры на выход!

      Бабулечка также часто размышляет вслух. Например, отыскивая свою вставную челюсть: «Бля, вот хрен знает где она; одно из двух – или проглотила, или выплюнула».

      Вообще, бабулечка меня очень любит. Гладит меня по голове бережно и приговаривает:

      – Марея, ни пришей ты к пизде ты рукав ты мой.

      О как!

      Нет времени на херню

      Меня испортила русская классическая литература. Поэтому в юности мне было трудно себя принять. Я особенно любила, усевшись в кресло под плед и налив себе рюмочку чаю, представлять, что все у меня плохо и как будто я беременная, босая, на морозе, в ночной рубашке укладываю шпалы. Или: с тремя высшими мою полы в подъездах, чтобы прокормить пятерых детей, кота и мужа-интеллигента, который десятый год чалится на диване от творческой безысходности. Или… ну, в общем, вы поняли: «Молчали желтые и синие; в зеленых плакали и пели».

      Да, раньше вообще все было сложнее. Однажды, страдая под Ерофеева, я даже решила расквитаться с жизнью. Залезла в ванну в шубе и включила воду. Мне казалось, что именно так убиваются поэты. Скоро вода начала остывать, стало некомфортно и не по-поэтски лежать в прохладной воде в шубе. Я, с трудом вытащив себя и шубу из воды, полезла в шкафчик за лезвиями, извлекая которые, поскользнулась и, падая, влетела головой в смеситель. Звездочки прожгли потолок ванной, и в этот момент я поняла, что никогда не хотела умирать. Так закончился мой двадцатилетний роман с русской классической литературой.

      Мама шестой год страдает. Мама жертвует, ежедневно изымая из себя сердце, почки, печень и деньги. Мама говорит:

      – Почему у тебя не так?

      И

Скачать книгу