Скачать книгу

но они мало что объясняли нам, что творится на фронтах. Думаю, политрук и сам не знал этого досконально. Из его выступлений запомнилось название «план Барбаросса». Мы иногда путались и называли «план Барбоса». И это всех смешило.

      Но стало не до смеха, когда нам выдали черные пенальчики размером с мизинец – медальоны-смертники. Всем было приказано заполнить бумажные вкладыши для опознания твоего трупа. Я, как и большинство наших бойцов, не стал вписывать в листок никаких данных – бывалые бойцы говорили: как заполнишь «смертник», так и смерти не миновать. Кто-то верил, кто-то нет. Но «смертники» не выбрасывали, а прятали куда подальше.

      ПРИМЕЧАНИЕ ИСТОРИКА

      Приказом Народного комиссариата обороны СССР от 15 марта 1941 года в войсках в обязательном порядке вводился так называемый ЛОЗ (личный опознавательный знак). Представлял он собой бакелитовый пенал в виде цилиндра с вкладышем из пергаментной бумаги, где содержались следующие сведения:

      – фамилия, имя, отчество;

      – год рождения;

      – воинское звание;

      – уроженец – республика, край, область, город, район, сельский совет, деревня;

      – данные о семье: адрес, фамилия, имя, отчество жены, ближайшего родственника;

      – каким РВК призван (районный военкомат);

      – группа крови по Янскому (от I до IV).

* * *

      Согласно упомянутому приказу, в обязанности каждого командира входил строгий учет воинских потерь. Но на деле это исполнялось далеко не всегда, и фактически было невозможно. Убитых хоронили местные жители.

      До армии я не курил – занимался спортом. Не курил и в Барнауле, где начинал свою военную службу. Первую затяжку сделал в июле 1941 года после бомбежки в Ярцеве. Вид у меня, должно быть, был столь потерянный и несчастный, что наш оркестрант трубач Виктор Петренко сунул мне недокуренную цигарку. После первой же затяжки закашлялся – ядреная махра ободрала глотку. Но все это как-то вывело из шока, переключило мысли на обыденное действо: оторвать листок бумаги, насыпать в него из кисета махорки, свернуть «козью ножку», достать спички, раскурить… В этом был некий смысл – сделать передышку, психологическая разрядка. О вреде курения никто не задумывался, когда-то он еще будет, этот вред. Осколки и пули, летящие в тебя и мимо тебя, были намного вреднее. Да и какой там вред организму, когда жизнь организма могла прерваться в любую минуту. И я закурил, как все, и дымил аж до 1946 года, когда молодая жена поставила вопрос ребром: выбирай – или я, или сигарета. Я выбрал жену. А свой серебряный портсигар бросил в колодец. Для того, чтобы потом, когда потянет закурить, вспомнить и пожалеть – такую вещь выбросил, чтобы порвать с табаком – неужели зря выбросил? Не знаю, это ли подействовало, или силы воли хватило, но после пятилетнего курения с папиросами дела больше не имел.

      Зимой верилось, что махорочный дым согревает нос и горло и даже щеки, приятно было смотреть на тлеющий огонек, казалось, что и пальцы согревает

Скачать книгу