ТОП просматриваемых книг сайта:
Руины. Вадим Храппа
Читать онлайн.
На следующий день он не видел калининградцев.
Только через неделю появился Кузьмин, и еще через полнедели Иванов.
Тюрин не появился в роте совсем.
Поговаривали, что его будто бы комиссовали.
Когда Ясюченя об этом услышал, то совершенно неожиданно вспомнил, что тогда, ночью, он вроде бы видел, как несколько человек несли в темноте спящей казармы что-то спеленатое и извивающееся. Но так никогда и не мог понять, приснилось ему это, или он на самом деле видел?
Он никому, ни тогда, ни после не говорил этого, но все же часто думал: неужели видел?!
14 октября 1985 года
Потехин
Скорбное путешествие молодого кёнигсбержца на юг Российской империи
Его разбудили огни в реке. Вернее, отражение их у правого берега Днестра. Они были еще далеко и бежали по течению вместе с автобусом длинной гирляндой, вытянувшейся вдоль берега и исчезающей на юге, за излучиной там, где светлело небо. Правее от гирлянды мерцала густая россыпь, она волновалась складками в местах, где были холмы и вдали у неба, круто изогнувшись, уходила вверх, сливаясь с затухающими звездами.
От отрочества его отделяла ширина реки. Он мог бы остановить автобус, переплыть реку и оказаться на том берегу. Но у него был чемодан. Полный чемодан скорбного благоразумия. На том берегу он мог бы его бросить, но только на том. И река была шириной в двадцать лет.
Остановка называлась Бычок. Потом будет болгарское село Парканы, из него Бендеры еще видны, но после автобус круто свернет от реки влево, и пойдут пригороды Тирасполя – совхоз-техникум, военные части…
Андрею надо было дождаться шести часов, чтобы вернуться на эту дорогу, не доезжая Бычка, въехать на мост и по нему – к огням. Впрочем, огней не будет. Здесь светает раньше, чем в Пруссии.
Когда-то в Парканах у него жила знакомая с красивым именем Эмилия.
По Тирасполю автобус почему-то ехал долго, с множеством остановок. Входили и выходили люди. Когда Андрей выбрался, наконец, из автобуса, несколько раз вдохнул холодный морозный воздух. Но от свинцовой тяжести в голове и бензинового привкуса во рту не отделался. Сходил на вокзал, ополоснул лицо водой из-под крана. Ему немного полегчало, и захотелось есть. Он поискал буфет на железнодорожном и на автовокзале, но все было закрыто. Тогда пошел по рельсам подальше от станции, достал бутылку с коньяком и, присев на чемодан, отпил немного. Есть захотелось еще больше, но голод перестал быть сосущим. Его уже можно было терпеть. Коньяк был неважным, но Андрей никогда не испытывал неудобств по этому поводу. Он только пожалел, что съел вчера все плацинды и ничего не оставил на завтрак. Был некрепкий, но непривычный сухой мороз, и горячая волна от коньяка, прошедшая по телу, подоспела кстати. Немного мерзли руки, и он, зажав бутылку коленями, сунул кисти подмышки. Потом подумал, что бутылка может выскользнуть и разбиться, и поставил ее на окаменевшую, припорошенную мелким снегом, землю.
Так