LITMIR.BIZ

      И в январские пурги, и в мае, где градом беременна,

      Налетает гроза с атлантических дальних морей,

      Вспоминаю хирурга, прозаика Юлия Крелина,

      Что друзей провожает из морга больницы своей.

      Не завидую другу, целителю Крелину, Юлику, —

      Медицина его непроворна, темна и убога.

      В ухищреньях своих он подобен наивному жулику,

      Что стремится надуть всемогущего Господа Бога.

      Почесав в бороде, раскурив неизменную трубку,

      Над наполненной рюмкой что видит он, глядя на

       нас?

      Сине-желтую кожу лежащего в леднике трупа?

      Заострившийся нос и лиловые впадины глаз?

      Не завидую другу, писателю Юлию Крелину, —

      Он надежно усвоил, что вечность не стоит и цента.

      Сколько раз с ним по-пьянке шутили мы, молодо —

       зелено,

      Что бояться не следует, – смертность, увы,

       стопроцентна.

      Пропадает в больнице он ночи и дни тем не менее,

      И смертельный диагноз нехитрым скрывая

       лукавством,

      Безнадежных больных принимает в свое отделение,

      Где давно на исходе и медперсонал, и лекарства.

      Не завидую другу, врачу безотказному Крелину, —

      В неизбежных смертях он всегда без вины

       виноватый.

      С незапамятных лет так судьбою жестокою велено:

      Тот в Хароны идет, кто когда-то пошел в Гиппократы.

      Не завидую я его горькой бессмысленной

       должности,

      Но когда на меня смерть накинет прозрачную сетку,

      На него одного понадеюсь и я в безнадежности,

      Для него одного за щекою припрячу монетку.