LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Пусть Татьяна позвонит на милицейский пост около дачных ворот в Успенском и спросит, проезжал ли отец через пост.

      Если бы Ельцин проехал мимо милиционеров, они бы наверняка запомнили. Но в глубине души я на это не рассчитывал. Недоброе предчувствие сменилось нешуточным беспокойством. Из ванной комнаты я вышел с твердой решимостью срочно куда-то ехать искать Ельцина. Но куда?

      Таня тем временем переговорила с милицейским постом и опять позвонила, сообщив убитым голосом:

      – Папу сбросили с моста… У Николиной Горы, прямо в реку. Он сейчас на этом посту лежит в ужасном состоянии. Надо что-то делать, а у нас ничего нет. Сейчас Леша (в ту пору Татьянин муж) поедет в гараж за машиной.

      Мы с Ириной от рассказа про мост и Бориса Николаевича, пребывающего ночью в милицейской будке в ужасном состоянии, на мгновение оцепенели. Смотрели друг на друга и думали: Горбачев попытался окончательно разделаться с опасным конкурентом, а, может, заодно и с нами. Стало жутко. Я коротко сказал:

      – Ируха, собери теплые вещи, положи в сумку мои афганские носки и свитер.

      Был конец сентября. В старой литровой бутылке из-под вермута я хранил самогон. Когда Лигачев боролся против пьянства, Ирина научилась гнать самогон отменного качества. Я тоже принимал участие в запрещенном процессе – собирал зверобой в лесу, выращивал тархун на огороде в деревне, а потом мы настаивали самодельное спиртное на этих целебных травах.

      Вместо закуски я бросил несколько яблок в сумку и сломя голову побежал к машине. Гнал на своей «Ниве» за 120 километров в час. Прежде и не подозревал, что моя машина способна развивать такую приличную скорость. Мотор, как потом выяснилось, я почти загнал. Но я бы пожертвовал сотней моторов, лишь бы спасти шефа.

      Машин на шоссе ночью практически не было, но в одном месте меня остановил инспектор ГАИ. Я ему представился и говорю:

      – Ельцина в реку бросили.

      Он козырнул и с неподдельным сочувствием в голосе ответил:

      – Давай, гони!

      К Борису Николаевичу тогда относились с любовью и надеждой. Он был символом настоящей перестройки, а не болтовни, затеянной Горбачевым.

      Примчался я к посту в Успенском и увидел жалкую картину: Борис Николаевич лежал на лавке в милицейской будке неподвижно, в одних мокрых белых трусах-плавках. Растерянные милиционеры накрыли его несвежим бушлатом, а рядом с лавкой поставили обогреватель. Но тело Ельцина было непривычно синим, будто его специально чернилами облили. Заметив меня, Борис Николаевич заплакал:

      – Саша, посмотрите, что со мной сделали…

      Я ему тут же налил стакан самогона. Приподнял голову и фактически влил содержимое в рот. Борис Николаевич так сильно замерз, что не почувствовал крепости напитка. Закусил яблоком и опять неподвижно застыл на лавке. Я сбросил бушлат, снял с него мокрые трусы и начал растирать тело шефа самогоном. Натер ноги и натянул толстые, из овечьей шерсти, носки. Затем энергично, до красноты растер грудь,

Скачать книгу