Исповедь - Блаженный Августин

Скачать книгу

то предполагается, что оно возможно только или из желания достигнуть так называемых земных благ, или из страха потерять их. Конечно, и эти блага прекрасны и имеют свою цену, но не следует их предпочитать другим благам, высшим и благотворнейшим. Положим, кто нибудь совершил убийство. По каким побуждениям? Или по любви к подруге ближнего своего, или по желанию воспользоваться его богатством, или по нищете, вынуждавшей грабить, чтобы было чем жить, или из опасения от него каких-либо неприятностей, или из мщения за обиду. Неужели кто-нибудь совершил бы убийство без всякой причины, находя удовольствие в самом убийстве? Кто этому поверит? Даже и тот безумный и крайне жестокий человек, о котором говорят, что он был зол и жесток почти без всяких побудительных к тому причин (gratuito potius), сделался таким не без причины, как сказано о нем же: «чтобы от досуга не окостенела рука и не оцепенела душа»6. От чего же это? Почему так? Оттого и потому, чтобы путем злодеяния завладеть Римом, достигнуть высших почестей, захватить в свои руки власть, обеспечить свое состояние и таким образом избавиться от преследования законов и выйти из тех затруднительных обстоятельств, в которые он поставлен был и семейным положением своим, и сознанием преступлений своих против общественного порядка. Поэтому и сам Катилина все зло делал, конечно, не из любви к самому злу, а по другим побуждениям, которые заставляли его делать это.

      Глава 6

      Что же я, окаянный, полюбил в тебе, о постыдное воровство мое, о гнусный поступок мой, совершенный мною ночью на шестнадцатом году моей жизни? Как воровство, ты ничего не представляло собою привлекательного; не было ли в тебе какой-нибудь особенной тайной прелести, заслуживающей упоминания? Прекрасны были плоды, которые мы воровали, потому что они были творение Твое, Источник всякой красоты и Творец всего, Боже благой, Боже – высочайшее благо, истинное благо мое: прекрасны были эти плоды; но не они были привлекательны для окаянной души моей. У меня было много своих гораздо лучших плодов, а чужие рвал я только для того, чтобы нарвать и, нарвав, выбросил их, наслаждаясь затем одним беззаконием, которым досыта восхищался. Если же и отведал их, то само воровство служило им приправой и делало их для меня вкуснее. И теперь, Господи Боже мой, я доискиваюсь того, какое удовольствие я мог находить в этом воровстве; ищу и ничего не нахожу. Не говорю уже о том наслаждении, какое мы находим в мудрости и справедливости, тут не было ничего приятного ни для мысли, ни для воспоминания, ни для чувств, ни для физической жизни; не было тут ни привлекательности для взоров, какою очаровывает нас красота светил на тверди небесной или земля и море со всеми их взаимно сменяющими друг друга явлениями; не было тут и той обманчивой и приятной прелести, какая свойственна порокам.

      Так и гордость стремится к высоте, подражая Тебе, Боже; ибо Ты один – над всем и превыше всего. И честолюбие чего домогается, как не почестей и славы, так как Ты один досточтимый перед всем и препрославленный во веки? И суровая строгость властей

Скачать книгу