LITMIR.BIZ

Скачать книгу

сколотили наскоро.

      Сшибли кружки с горьким пивом горожане, школяры.

      Толки шли в трактире «Перстень короля Гренадского».

      Мне было известно, что сочинил эти стихи Давид Самойлов[27] – студент ИФЛИ. Говорили, что после того, как «Плотники» появились в ифлийской стенгазете, разгорелись горячие споры. А мне казалось – о чем тут спорить, когда гениально.

      И вот наконец с помощью Павла Когана мы познакомились. Давид прочитал мне одно стихотворение про охоту на мамонта и сказал, что больше у него ничего нет.

      – Как нет?

      – А так. Я мало пишу. Теперь ты читай.

      Я начал. Он говорит: «Еще». Читаю. «Еще», – говорит.

      Я прочитал все, что у меня тогда было. Он улыбается, как мальчик, которому подсунули не то пирожное.

      – Понимаешь… Не нравится. Ты не обижайся. У тебя все есть. Ты, безусловно, поэт. Но мне такие стихи вообще не нравятся.

      Я, конечно, обиделся.

      – А кто из поэтов тебе нравится? – спрашиваю.

      Отвечает:

      – Пушкин.

      Я подумал, что издевается. Но улыбка обезоруживала.

      Ну не то пирожное. Что тут поделаешь! Главное, если бы «Плотники» мне не нравились – легче, конечно, было бы. А то ведь как нравятся!

      Немного от сердца отлегло, когда увидел, как он слушает моих друзей-поэтов. Очень внимательно, но тоже без особого восторга.

      С тех пор главным в моей жизни стало неутолимое желание – пусть автору «Плотников» понравится хоть одна моя строка.

      Это произошло не скоро.

      Естественно, в нашу компанию молодых поэтов то и дело попадали девушки. Одни писали стихи, другие нет, а просто красивые. Среди тех, кто не писал, была красивая Люся М. Она ушла из Вахтанговского театрального училища, но уезжать из Москвы не хотела.

      «Почему бы ей не поступить в Литинститут?!» – решили мы. Что стихов у нее нет – не беда, напишем! И написали. В основном я, Наровчатов и, кажется, Агранович.

      Давид Самойлов прочитал стихи, которые якобы сочинила Люся М., и, ткнув в одно из них, спросил меня:

      – Это ты написал?

      Отвечаю:

      – Я.

      – Ты знаешь, мне очень нравится.

      Я чуть не заплакал.

      – Да я это левой ногой нацарапал.

      – А мне плевать, – говорит Давид, – рукой, ногой… Нравится, и все.

      Я спрашиваю:

      – И чем же оно тебя так привлекло?

      – Свободой, понимаешь, свободой!

      Я задумался. Что же произошло? Когда я эти стихи за Люсю М. писал, никакой особой ответственности не чувствовал. За один присест – почти набело. Может, так и надо? Не знал я тогда слова «раскованность», его еще тогда не изобрели. А Давид, говоря о стихах, произносил слово «свобода». Он его всю жизнь повторял.

      В воспоминаниях, подобных тем, какие я сейчас пишу, лучше всего рассказывать о случаях из жизни, а не о спорах, мыслях или, скажем, о чертах характера, без подтверждения, начинающегося со слов: вот, например… Про случаи легче всего читается. Но без того, о чем мне хочется сказать, не стоило заводиться с воспоминаниями. Это не про случай.

      Давид Самойлов был человеком искусства. Всего искусства,

Скачать книгу