ТОП просматриваемых книг сайта:
Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711. Юст Юль
Читать онлайн.Название Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711
Год выпуска 0
isbn 978-5-227-09193-2
Автор произведения Юст Юль
Жанр Биографии и Мемуары
Издательство Центрполиграф
30-го. Снявшись рано утром, прибыли в 5 % ч– на нарвский рейд, где вместе с фрегатом и обеими бригантинами встали на (якорь) на глубине 10 сажен.
Я тотчас же послал секретаря королевской миссии Фалька и лейтенанта Снидсторфа на шлюпке на берег известить нарвского коменданта о моем прибытии. (Но) в полдень шлюпка пришла обратно: офицеры русской береговой стражи не дозволили ей приблизиться к берегу и идти в Нарву. Вернули они ее, требуя присылки письма к нарвскому коменданту, каковое они (впоследствии и) получили от секретаря Фалька. (То было) письмо русского посла в Копенгагене[62]к русским властям вообще, какие первые мне встретятся. Письмо это они обещались доставить коменданту до (наступления) вечера, с собственной лодкой, и прислать мне ответ.
31-го. Так как обещанного ответа от нарвского коменданта я не получил, то рано утром послал на берег секретаря Фалька и лейтенанта Снидсторфа с подлинной моей проезжей (или подорожной) грамотой[63].
Сентябрь
3-го. Отчасти по причине бури, отчасти вследствие задержек (на берегу) секретарь миссии Фальк вернулся на судно лишь (сегодня). Как он передавал, ему не позволили идти на шлюпке дальше устья (Нарвы) и оттуда повезли в город верхом под стражей из двенадцати казаков; (в Нарве поместили) в одном доме, запретив как ему самому, так и находившимся при нем людям высовывать (нос) на улицу. После продолжительного сидения в означенном доме (Фалька) привели наконец к коменданту, полковнику Василию Зотову [64].
Показав ему мой подлинный королевский проезжий лист, Фальк потребовал, чтобы меня встретили и пустили на берег; но комендант, подозревая, что под этим что-то таится, все не решался дать свое согласие и на тот раз велел только отвести Фалька в один (другой?) дом, где он (и) провел ночь.
На следующее утро комендант пригласил его к себе в гости, но Фальку (долго) не удавалось убедить коменданта; (наконец), следуя моему приказанию, Фальк сказал ему напрямик, что, если он добром не разрешит мне высадиться и не захочет встретить мою особу (sic), я, будучи послан его величеством королем Датским к его царскому величеству с важным поручением, сойду на берег один, а судно со всем, (что на нем находится), отправлю обратно, и, если это возбудит неудовольствие, ответственность за то перед его царским величеством ляжет на него (коменданта). Тогда он изъявил наконец согласие встретить меня и отослать Фалька обратно с провожатыми на шлюпку.
Насколько я мог судить, комендант отказывался встретить меня и выпустить на берег не столько по неприязни, сколько по невежеству: так как я пришел в сопровождении трех вооруженных неприятельских судов, то он вообразил себе, что датские флаг и судно представляют лишь западню или военную хитрость, скрывающую намерение сделать высадку и захватить его врасплох. Ввиду этого комендант для большей верности послал в Петербург к генерал-адмиралу
В то время нашим послом в Копенгагене был князь Василий Лукич Долгоруков, впоследствии посол в Швеции, а затем во Франции, позднее член Верховного тайного совета; в 1730 г. отставлен от службы за стремление ограничить власть Анны Иоанновны при восшествии ее на престол; в 1739 г. (26 октября) казнен в Новгороде (Сб. Ими. Рус. ист. общ. L и LXI; Соловьев XV, 338).
Латинский текст ее вписан в подлинный дневник (очевидно, впоследствии, частью на полях). Хотя грамота эта, составленная по обычному образцу тогдашних паспортов, особого интереса и не представляет, тем не менее для полноты помещаем здесь ее перевод:
«Мы, Фредерик IV, Божией милостью король Датский (и проч.), всем и каждому, кто прочтет эту нашу королевскую грамоту, объявляем (следующее). Так как нам угодно было назначить чрезвычайным посланником нашим в (государство) Московское благородного и любезного нашего морского капитана первого ранга Юста Юля, усердно и верно нам преданного, то мы сочли за благо снабдить его в это путешествие, ради безопасности и удобства, (сей) рекомендацией и нашим королевским охранным письмом; вследствие чего всех и каждого, кого это будет касаться, – королей, князей, городские власти, начальников крепостей, флотов и гаваней, в королевства, княжества, города, округа, моря и гавани которых прибудет по какой бы то ни было причине вышеназванный чрезвычайный наш посланник, дружественно, благосклонно и милостиво просим и требуем, чтобы он со своей свитой, прислугой, лошадьми, повозками, сундуками и со всем, при нем находящимся, не только везде пользовался безопасным путем, беспрепятственно останавливался и продолжал свою дорогу, но чтобы по мере надобности ему оказываемо было всяческое благорасположение, помощь и содействие. Всякие (такого рода) знаки дружбы и внимания мы примем с особенным удовольствием и не преминем, когда представится случай, вознаградить (кого надлежит) нашей королевской дружбой, благорасположением и милостью. В королевстве же нашем повелеваем исполнить нашу волю по сему приказу. В удостоверение (сего), настоящую грамоту, подписанную рукой нашей, утвердили нашей королевской печатью. Дана в Потсдаме 7 июля 1709 года.
Василий Никитич Зотов – сын воспитателя Петра Великого Никиты Моисеевича Зотова; в 1715 г. назначен «генеральным ревизором и надзирателем указов» при Сенате; состоял генеральным ревизором при производстве первой ревизии (1719 г.); впоследствии казанский губернатор (с 6 авг. 1725 г.), генерал-майор (Сб. Ими. Рус. ист. общ. LXII; Соловьев XVI, 177 и след.).