LITMIR.BIZ

Весьма затруднительно определить положение городов, выстроенных Ростиславом, особенно то, где искать Девин и Велеград. Нельзя удовлетвориться объяснениями Шафарика. В своих «Славянских древностях» он говорит, что в 864 г. Растиц был осажден в городе Девине, близ нынешнего Градиштя; далее, что в 869 г. два войска вторглись в Моравию и прошли страной, не находя сопротивления. Карл приблизился к Велеграду… а Карломан, пустившись с юга, соединился с братом где-то на восток от нынешнего градиштского края; здесь же, в примеч. 37, приводит такие доказательства, которые, указывая Велеград на Мораве, вместе с тем ставят его на месте нынешнего Градиштя… Но и Девин тоже близ нынешнего Градиштя. Палацкий на с. 142, говоря о событиях 864 г., высказывает мнение, что Ростислав был осажден в Девине, при впадении Моравы в Дунай; в 869 г. войска далеко идут в глубь Моравии и доходят до Велеграда, столицы Ростиславовой; приводя далее слова фульдского летописца под соответствующим годом, продолжает: «…что здесь разумеется старый Велеград, нынешнее Градиште, это для нас несомненно; свидетельствует об этом положение его на острове реки Моравы, самое имя (Велеград, magna munitio, Hradiste – munitus locus) и старое сказание о древней славе Велеграда, о Мефодиевой здесь кафедре, наконец, слова грамоты Оттокара I (27 ноября 1228 г.): «Velegrad civitas prima, modo burgus» etc. Старый Велеград погиб во время нашествия чехов и на развалинах его в 1258 г. построено нынешнее Градиште. Иречек в «Slovanské pravo» объединяет все сказания летописца фульдского под 855, 864, 869, 871 гг., относя их к одному Девину. Выходит, по Шафарику, что Девин и Велеград были около одного места: один – близ нынешнего Градиштя, другой – на самом месте этого Градиштя; Палацкий полагает Девин около нынешнего Пресбурга, с чем не согласился и Шафарик, совершенно согласный с ним в определении положения Велеграда. Кажется, что Девин и Велеград не могли быть близ одного и того же места; Девин надо искать не на Мораве, при впадении ее в Дунай, а в другом месте; тем более Девин и Велеград не один и тот же город (по Иречеку); Девин есть пограничная от Баварии и Ракус моравская крепость, Велеград – столица князей моравских, следовательно, должен находиться в центре страны. Посмотрим на известия.

О походе 855 г. так говорится у фульдского летописца: «Король Хлудовик повёл своё войско в земли моравских славян против их взбунтовавшегося герцога Растица, однако успеха он не добился и, не одержав победы, вернулся обратно, поскольку его противник, как рассказывали, некоторое время находился под защитой очень прочных укреплений, отчего войско короля в результате тяжёлой битвы могло понести серьёзные потери. Однако значительную часть земли герцога войско предало огню и грабежам и полностью уничтожило большое число врагов, которые хотели ворваться в королевский лагерь. Это не осталось безнаказанным, так как после возвращения короля Растиц со своими людьми последовал за ним и на другой стороне Данувия (Дунай) разорил очень много пограничных деревень» [перевод А. Кулакова]. О походе 864 г.: «Hludovicus rex, mense Augusto, ultra Danubium cum mann valida profectus, Rastizen in quadam civitate, quae lingus gentis illius Dovina, id est puella, dicitur, obsedit. At ille cum regis copiis congredi non auderet atque loca sibi effugiendi denegata cerneret, obsides… dedit…» О походе 869 г.: Карломан с баварцами посылается на Святополка, племянника Растица, Карл, вероятно, на самого Ростислава… «Qui dum cum exercitu sibi commisso in illam ineffabilem Rastizi munitionem et omnibus antiquissimus dissimilem venissent», сожгли стены, разграбили имущество, скрытое в лесах и закопанное в полях. И Карломан опустошил царство Святополка огнем и мечом… Под 871 г. «Zuentibald, ceteris castrametantibus, urbem antiwuam Rastizi ingressus est, statimque Sclavico more, fidem mentitus et juramenti sui oblitus…» Под 870 г. Карломан врывается в Моравию, берет все civitates et castella.

Заметим, что Козьма Пражский под 1074 г. дает известие, что на границах Моравии с Ракусами нет ни леса, ни гор, ни других естественных преград, за исключением реки Дыи. Два раз у него же упоминается город Podivin на Свратке (ныне Шварцава) castrum, situm in media aqua Svratka, из чего следует заключить, что нынешнее название Дыи по всему течению ее, до впадения в Мораву, появилось в пору позднейшую (Časop. Česk. Mus., статья Иречка «O starych cestah z Cech a z Moravy do zemi sousednich». Очевидно, Ростислав, имея в виду продолжительную войну с немцами, должен был защитить границы моравские по преимуществу с этой сторорны. А как Дыя была пограничной рекой, должно искать на ней или около нее. Грамота князя Брячислава едва ли может приводиться в доказательство места, занимаемого Девином и Велеградом. Угорский погром, опустошительные набеги угров, их господство в Моравии и переворот в населении Моравии, случившийся в начале X века, уничтожили, конечно, Ростиславовы сооружения и изгладили в XI веке память о местности их. Грамота Брячислава соединяет Велеград и Девин в одно как будто понятие, по крайней мере сближает их: Брячислав «…tradidit universam dotem… juxta Vueligrad, ubi coepit christianitas, in loco quondam civitatis Devin cernitur extitisse…»

Известен способ укрепления славянских городов; еще более характерен стиль исполнения [в] Чехии и Моравии; обилие леса кругом земли делало Чехию почти неприступною. Городьба, засеки в местах лесистых окопы и валы в местах открытых были достаточными средствами защиты. Принимая это во внимание, события 869 г. нельзя относить к пограничным местностям; ineffabilis Rastizi munitio, упоминаемая здесь, окружена стенами, которые враги жгут, потом опустошают окрестную страну – дело идет здесь о Велеграде на Мораве; но события 855 и 864 гг., где укрепление упоминается – firmissimum vallum (855) и где Ростислав не считает себя хорошо защищенным, предпочитая худой мир случайностям войны (864), происходит близ границ моравских, в крепости неизвестного имени и в Девине, на реке Дые, на острове (in media aqua fl. Zvratka). Вообще заметно, что Ростислав серьезно взялся за дело борьбы с немцами, недаром употребивши первые десять лет княжения.

Это догадка, которую, впрочем, трудно оспаривать. Одновременные волнения у славян на весьма широких пространствах имеют между собою часто связь. Факты следующие: фульдский летописец под 856 г. сообщает, не объясняя причин: «В месяце августе король Хлудовик, собрав военный отряд, отправился через землю сорбов, герцоги которой присоединились к нему, на далматов и в битве победил их. Он принял от них заложников и обложил этот народ данью. Оттуда он прошёл через землю богемцев и подчинил некоторые герцога» [перевод А. Кулакова].

Около 856 г. маркграф Ратбод, обвиненный в вероломстве и измене, отставлен от занимаемых им должностей. Мы приведем здесь слова Дюмилера из его südostl. Marken, s. 34: «Если мы сообразим, что в этом (разумеет 855 и 856 гг.) или в следующем году у Ратбода отнято было марграфство, то с этим весьма совпадает позднейшее, тем не менее достоверное известие, что в 856 г. управление Остмарком было передано Карломану, старшему сыну Людовика от Геммы. Это было первым шагом ко введению новой системы управления в украине. Разделения на северную и южную половины не видно более, и власть, делившаяся между Герольдом и Эрихом и преемниками их, сосредоточилась теперь в руках королевского принца.

На могущее быть столкновение между Ростиславом и Карломаном указывает фульдский летописец под 858 г. К этому времени нужно отнести и конец деятельности Прибины. Убит ли он в войне с Ростиславом (Шафарик, т. II, кн. II, с. 293), или Карломан лишил его княжеского достоинства и вместе с сыном прогнал из Паннонии, неизвестно. Важно для нас то, что блатенские и моравские князья еще в 861 г. были враждебных между собою направлений: князь моравский стремится к национальной независимости, блатенский – дружит с немцами. Коцел, сын Прибины, утвержден был в правах блатенского князя не ранее 863 г., когда Карломан принужден был оставить управление Восточной маркой.

Гундакер получил маркграфство Каринтия, Коцель – Блатно.