LITMIR.BIZ

Скачать книгу

бородкой, и, прихлопнув, потирая руки, говорил не «сметана», а всегда почему-то «семито-хамитана», и Маня косилась на него недоверчиво исподлобья, слыша в этом искажении речи что-то родное, свое, дворовое, но в устах господина профессора звучащее с определенным, неприятным ей подвохом. Для прислуги дом Маслещиковых после рождения Колобка сделался странным местом, нельзя сказать, что неприятным – но бывало, выходя из квартиры не через черный вход, что являлось свидетельством демократичности хозяев, и мешкая в парадных дверях, между которыми, как водилось во многих старых квартирах, образовывалось пространство, равное по ширине небольшому шкафу, и где все юные жители подобных квартир играли в прятки, наступая на хранящиеся там калоши и зонтики, – переживали конфуз. Из того темного полукоридорного пространства между дверями на Маню (и многих других), бывало, выпрыгивал младший Маслещиков – в шелковой рубашке с кружевными манжетами, в бархатных коротких брючках с тирольскими подтяжками и нарисованными чернилами усиками (точно как у того, кто готовился сотрясти мир спустя полвека), и молча, тихо, как хищник на охоте – выверенным движением хватал за зад под юбками.

      Вопреки родительским ожиданиям, рисующим разнообразные прогнозы дальнейшей, героической и сумасбродной жизни «младенца» (как величали его даже после совершеннолетия) – младший Маслещиков годам к двадцати резко остепенился и ушел – кто бы мог подумать – в науку, в совершенно неожиданную, лишенную горячих тайн, четко разлинованную ее область, связанную с инженерным конструированием. Кое-что от сумасбродной романтики все-таки осталось, конечно, – но в крупных формах, воплощенное в полете на цеппелине, например, когда родители от волнения чуть с ума не сошли, а ряд мещанских светских дамочек, причем постарше, вспомнив, как много лет назад были щипаемы в коридорном полумраке у Маслещиковых на Пушкинской, смотрели горячо и восторженно, готовые теперь на многое. Но повзрослевший Колобок проявлял к дамам, всем без разбору, противное высокомерие, и о нем пошла даже в некотором роде молва, как о великом авантюристе и загадочном черте из тихого омута. Внешностью он был не обижен – пошел в арийских прадедушек, темно-рыжий, без веснушек, с белой, словно не мужской, кожей (ах, как любила мать целовать его в щеки), пухлыми губами, сложенными в растревоженное полуокругливание, с тонким длинным носом и глазами цвета зеленоватой древесной смолы. Колобковая сущность в плане личных побед и озорства была проста и открыта, как гладко прорисованный чертеж, и, например, от предложений своих молодцеватых увлеченных товарищей слетать на авиетке Колобок отмахивался, – мол, небезопасно. И, совершив ряд никому не известных, маловыразительных любовных пассов, словно списанных под копирку, возмужавший, чуток оплывший от малоподвижного образа жизни и калорийной домашней стряпни, вел образ жизни тихий и оседлый – выбираясь разве что в концерты в Купеческое собрание. В быту, впрочем, слыл новатором

Скачать книгу