Скачать книгу

ихней демократии, собираешь с нее свой дивиденд. А мне тут жить и дело делать, и детей своих на ноги ставить, и смотреть в оба, чтобы свои же не сожрали. Ты приехал, поумничал и уехал, а мне разгребай. И я разгребаю. Как умею. И пока получается… Или ты не согласен?

      – Почему же? Я согласен, что именно пока. А дальше? Дальше ты не смотришь. Или не хочешь, или не способен смотреть. Вот ты церковь построил при комбинате. Хвалю. А как ты ее используешь?

      – Как я ее использую? Хожу по большим праздникам. Жена детей моих туда водит, старухи ходят, старики, мои управленцы. Попробовали бы не ходить… Там, между прочим, при входе бронзовая доска имеется, а на ней моя фамилия: мол, моими радениями и прочее. Люди смотрят, мотают на ус.

      – А ты знаешь, что именно они мотают?.. Ага-а, не знаешь, – удовлетворенно заключил Нескин, заметив едва заметное движение плечами Осевкина. – А не знаешь потому, что твой поп сам по себе, а ты со своим делом сам по себе. А твой поп должен молить за тебя бога, петь тебе осанну… или как там она у них называется… Он должен внушать своей пастве, что ты есть для нее благодетель. Я бы на твоем месте выпустил грошовые акции, раздал их работникам комбината, – и тому же попу! – платил бы по ним проценты – пусть чувствуют себя как бы ответственными за общее дело. Издержки копеечные, а навар для тебя же значительный.

      – А для тебя, Арончик?

      – И для меня само собой. Если бы тут не было моей доли, думаешь, я бы сидел тут с тобой и решал, как лучше поставить дело? Да на кой ляд мне это нужно! Учти, Сеня, мы с тобой повязаны одной веревочкой. Одна нитка в ней лопнет – и все наши конкуренты тут же завопят, что у нас не все ладно, акции упадут, начнут рваться другие нити – и полная хана. Так что все, что у тебя делается, очень даже меня касается. И всего концерна «Блюменталь унд компани».

      Из кармана Осевкина зазвучала игривая мелодия из оперетты Легара «Веселая вдова», он сунул в карман руку, достал мобильник, приложил к уху, стал слушать. Лицо его снова стало менять окраску, скулы затвердели, кулаки сжались. Щелкнув крышкой, он произнес охрипшим от напряжения голосом:

      – Только что сообщили: на гаражах, что у Гнилого оврага, обнаружены точно такие же надписи. Н-ну с-суки! Удавлю.

      И тут же стал куда-то звонить. На этот раз в голосе его звучала сталь:

      – Послать к гаражам у Гнилого оврага маляров! Чтобы через час там не было ни одной надписи!

      Новый звонок и новая интонация голоса – твердая, но не командная, и с некоторой долей иронии, чего Нескин от своего коллеги никак не ожидал:

      – Аркадьич! Привет! Слушай, выявился непорядок на подвластной тебе территории. Можно даже сказать, прокол… Как какой прокол? Натуральный! Какая-то мразь исписала гаражи провокационными надписями. Народ ходит, смотрит, похихикивает, а главный городской полицейский ни сном ни духом… Вот это другое дело, Аркадьич. Я туда маляров послал. Твое дело – искать злоумышленников… Ну, бывай! Успехов! – Положив трубку, Осевкин глянул на Нескина своим тяжелым неподвижным взглядом, точно Нескин и был во

Скачать книгу