LITMIR.BIZ

Скачать книгу

насилия, – позволено, законно и свято», – поучал Гомолицкого офицер-фронтовик и поэт В. В. Бранд[256]. Еще резче отвечал Гомолицкому там же Петр Прозоров (П. Г. Калинин)[257], инициатор проведения «Дня Непримиримости» в Варшаве[258].

      Несовместимость этико-философских взглядов молодого поэта с политической платформой газеты не помешала привлечению его к тесному сотрудничеству в литературных вопросах. Ему поручена была статья о Блоке. Провозгласив особенную близость Блока сегодняшнему дню, Гомолицкий косвенно откликнулся и на контроверсы, возникшие на вечере 4 июля, и постарался смягчить – или разъяснить – собственные, вызвавшие нападки, высказывания:

      <…> двойные законы ослабляющей любви и помрачающей ненависти сделали то, что мы запутались в самих себе, а в момент, когда налетела буря, мы бессильно закружились в ее кровавом вихре.

      Как у Блока, во всех нас рядом с верою в вегетарьянское царство непротивления, рядом с этим ягненком евангельского рая, в одной клетке умещалось – и умещается до сих пор – сознание необходимости и оправдываемости насилия, этот волк, плотоядно проповедующий справедливость. <…>

      Здесь есть гибельное, роковое противоречие, которое до тех пор будет истощать наши силы и связывать наши руки, пока мы, наконец, сознательно не изберем или то, или другое: либо кровь возмездия, либо «яд нежности»[259].

      В «Совидце» Гомолицкий описывал появление в Варшаве летом 1931 года, тяжелую физическую работу, за которую там взялся в поисках средств к существованию, и странность самого факта вхождения в круг газеты «За Свободу» и Литературного Содружества:

      так в мраке утреннем лопатой

      ссыпатель висленских песков —

      под вечер в галстуке крылатый

      речей слагатель легкослов

      в собраньях тесных эмигрантских

      он принят равным только реч

      ево дика в диспутах братских:

      им избран мир а ими меч

      он к ним из планов иномирных

      нисходит прямо: богослов

      в гром политических немирных

      в толк поэтических в брань лирных

      страстей – смешение умов

      за чаем прений и стихов

      они решают: он толстовец

      они прощают: он юнец

      и он смолкает наконец

      хлебает чай непрекословясь

      под тенью меловых божков

      немой протоколист собраний

      хранитель их речей и брани

      потерянных низатель слов

      В то время как столкновение толстовских убеждений Гомолицкого с «активизмом» группы Философова получило в этом отрывке совершенно точное отражение, «немота протоколиста» сильно преувеличена: молодой поэт участвовал в собраниях Литературного Содружества и осенью 1931 года выступал на страницах За Свободу! чаще, чем кто-нибудь другой. Его, новичка-провинциала, приняли в Содружестве и в газете наравне с «ветеранами». Так,

Скачать книгу