Собрание сочинений. Том 6 - Евгений Евтушенко Собрание сочинений Евгения Евтушенко

Скачать книгу

воронье,

      чтобы не было страшно,

      обнимала ее.

      Обнимала с тревогой,

      как сестренку сестра,

      перед дальней дорогой

      из родного села.

      Что-то грузное, крабье

      было в красных клешнях

      и крестьянское, бабье:

      жалость, нежность и страх.

      Мир – большая деревня,

      и за столько веков

      бабам так надоели

      драки их мужиков.

      С бомбой страшной, кистенной

      у соломенных крыш

      в драке стенка на стенку

      ничего не решишь.

      Есть в деревне придурки,

      куркули и шпана,

      потаскухи и урки,

      но деревня одна.

      Это счастье, даренье,

      это мука моя —

      быть поэтом деревни

      под названьем Земля.

      А ракета гляделась

      в лица дальних планет,

      а ракета оделась

      в прожекторный свет.

      Уходя в бесконечность,

      тихо пели лучи.

      Человечность и вечность

      обнимались в ночи.

Мыс Кеннеди – Коктебель, апрель – май 1972

      Бродвейский цыган

      Цыган и цыганщина – разные вещи.

      Цыганщина, ты на цыгана клевещешь,

      когда преподносишь его плясуном,

      вертящимся, словно волчок, очумело,

      мешающим пьяно под крики «Чавелла!»

      крепленые слезы с крепленым вином.

      Цыган – это не семиструнные страсти,

      а тысячеструнные. Как ни прикрасьте

      цыгана судьбу – в ней трагедии боль.

      Страны под названьем Цыгания нету,

      но в поисках бродят цыгане по свету.

      Цыган – это тайна, а вовсе не роль.

      По несуществующему ностальгия,

      наверно, больней, чем все боли другие.

      Дыра в одеяле лоскутном всех стран.

      Бродвей. На душе у меня так погано,

      когда с отвращеньем под образ цыгана

      на сцене подделывается цыган.

Нью-Йорк, апрель – май 1972

      Кто ты, Гранд Каньон?

      Что-то слоящееся,

                                    двоящееся,

      что-то

                само от себя таящееся,

      собственной тяжести

                                        страшной боящееся,

      душу свою от туристов,

                                            как ящерицу,

      прячущее под камень.

      Что-то

                совсем немыслимолетнее,

      что-то первичное,

                                   что-то последнее,

      что-то,

                в чем – Авель и Каин.

      Матка веков,

                           наизнанку вывернутая,

      сфинкс,

                  чья загадка,

                                     временем выветренная,

      нами не выведанная,

                                       канет.

      Тело истории,

                            но не по главкам —

      с маху разрубленное томагавком

      вместе

Скачать книгу