LITMIR.BIZ

Скачать книгу

рович, к вам приехали.

      Молодой человек приоткрыл глаза и увидел стоящего перед ним слугу Ваську. Длинный, тощий, тот кивал удивительно маленькой для его роста головой, волосы были расчесаны на прямой пробор.

      – Да кого же нелегкая принесла в этакую рань?

      Васька ухмыльнулся.

      – Рань-то, вовсе, не рань, ибо полдень скоро.

      – Да неужто полдень?

      – Точно так-с, через четверть часа.

      – Вот ведь незадача! – Барин сел, сморщил круглое армянское личико. – Ничего не соображаю. Много я вчера выпил?

      Веки у слуги иронически опустились.

      – Скажем так: немало-с. Песни пели-с и кричали, что хотите жениться на мамзель Вийо.

      – Господи боже мой! А она слыхала?

      – Нет, они к тому времени убыли с поручиком Николаевым.

      – Слава богу.

      Молодой человек помассировал пальцами виски. Помычал и сердито спросил:

      – Кто приехал-то?

      – Ваш троюродный братец.

      – Братец? Что за братец?

      – Господин Лерма́нтов.

      Барин от удивления сразу протрезвел.

      – Лермонтов? Мишель?

      – Точно так-с. Михаил Юрьевич.

      – Наконец-то! Что же ты, дурак, его не впускаешь?

      – Так они в саду сидят, отдыхают. Трубку курят-с.

      – Ну, зови, зови!

      Егор Ахвердов бросился скрывать следы безобразий вчерашнего вечера: вереницу пустых бутылок, апельсинные корки и сухие виноградные веточки, дамские панталоны на спинке стула, рассыпанные по полу шпильки. Понял, что порядок навести не успеет, и махнул рукой.

      Мачеха Егора доводилась кузиной покойной матушке Михаила. Выйдя замуж за генерала Ахвердова (Ахвердяна), долгое время с ним жила на Кавказе, в Тифлисе, в их собственном доме на улице Садовой, а затем, похоронив мужа, переехала с дочерью и внуками в Петербург. Но Егор, пасынок, сын Ахвердова от первого брака, подпоручик Грузинского гренадерского полка, продолжал служить.

      Дверь открылась, и вошел приезжий.

      Он оказался ниже среднего роста, очень широкоплеч и заметно кривоног, как и большинство бывалых кавалеристов. Жидковатые волосы казались прилизанными. На губе топорщились редкие усы. Но глаза и улыбка были хороши: черные зрачки источали волю, силу и ум, а красивые, ровные, белые зубы просто ослепляли.

      – О, кого я вижу! – произнес Михаил на французском и захохотал, как ребенок. – Ты ли это, Жорж? Полысел весьма. Все еще блядуешь? Не пора ли угомониться?

      – Нешто ты не блядуешь, Миша? – покраснел Егор.

      – Я? Нимало. Веришь ли, за всю дорогу от Ставрополя до Тифлиса ни одной не уестествил.

      – Что ли прихворнул?

      – Нет, спешил ужасно. Почитай три последних дня находился в седле. Так боялся опоздать к прибытию его императорского величества.

      – И напрасно: по депешам, он еще плывет сюда по Черному морю. Будет здесь, я думаю, через десять дней.

      – Ну и превосходно. Хватит о делах. Дай тебя по-родственному обнять, братец.

      Военные порывисто стиснули друг друга.

      Сели, закурили.

      – Ты, Мишель, совершенно не меняешься, – произнес Ахвердов, щурясь от дыма. – Все такой же шутник, как я погляжу.

      – Да какие шутки, Жорж, коли прогневил самого царя-батюшку! Тут уж не до смеху.

      – А зачем полез на рожон? «Но есть и Божий суд, наперсники разврата»! Мы читали, читали. Удивлялись твоей смелости. И неосмотрительности.

      – Ах, оставь, право. Я устал с дороги, а ты мне морали читаешь. Сам – наперсник разврата. – И, поддев носком сапога, вытащил из-под дивана дамские панталоны.

      – Прекрати! – вспыхнул Жорж и опять затолкал трусы под диван. – Давай будем завтракать! – Он крикнул звонко: – Васька! Где ты там? Живо беги в трактир за снедью.

      Но приезжий остановил.

      – Погоди, я вовсе не голоден. То есть голоден, но вначале был бы рад помыться. Прикажи баньку затопить.

      Ахвердов рассмеялся.

      – Баньку? Затопить? Ишь чего надумал! Здесь тебе не Россия, своих бань не держим. И не знаем ничего лучше наших, тифлисских.

      Лермонтов рассмеялся.

      – Тех, о которых Пушкин писал в «Путешествии в Арзрум»? Славно, славно! Так идем немедля!

      – Что ж, изволь, идем. Дай лицо только сполосну. – Он опять позвал: – Васька, умываться! – А когда слуга появился, приказал: – Сорочку чистую и принеси вина.

      Егор обернулся к гостю:

      – Голову хочу полечить. И за встречу выпить.

      – Да, за встречу – святое дело.

      2

      Собственно, Тбилиси (Тифлис) и возник на этом месте: серные источники – «тбили» или «тфили» по-грузински, «теплые» – дали название самому городу. Весь же квартал, растянувшийся вдоль набережной Куры, назывался Абанотубани – «квартал бань».

Скачать книгу