Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - Юрий Фельштинский Лев Троцкий

Скачать книгу

совершенно другое – что в библиотеке был лишь скудный запас консервативных и религиозных журналов. Что бы там ни было, Лев пользовался доступными ему печатными изданиями с «неутомимой жадностью»[133]. Через некоторое время он стал получать от единомышленников литературу из «внешнего мира», в том числе социалистические издания – известную плехановскую книгу «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», работы итальянского последователя Маркса Антонио Лабриолы. Вызывали интерес новые работы Михайловского, «Происхождение видов» Ч. Дарвина[134].

      Бывалые заключенные научили Льва всем премудростям тюремной «службы связи» – не только перекличке через окна, но и перестукиванию, передаче записок[135]. Поначалу он почти не владел «тюремным телеграфом», но все же представлял себе некоторые его начальные хитрости. Однажды он услышал, что в стену его камеры упорно стучит сосед, причем стук был однообразным, монотонным и утомительным. Лев решил, что это какой-то уголовник всего лишь мается от безделья, и не отвечал. Но позже он подумал, что сосед просто не знает условных обозначений и выбивает каждую букву согласно ее месту в алфавите. Поняв это, Бронштейн смог установить с соседом осмысленную переписку. Оказалось, что это был один из братьев Соколовских – брат Саши, которая к тому времени уже считалась его невестой. Вместе с Соколовским Бронштейн продолжал овладевать «телеграфом». Вскоре оказалось, что между камерами есть прямая коммуникация – в одном месте кирпичи лежали непрочно, их можно было вынимать и передавать записки[136].

      Через пару месяцев новый офицер, заподозрив неладное, перевел Бронштейна в другую камеру. Но и на этот раз заключенному повезло. Его соседом оказался старый знакомый по саду Швиговского и рабочему союзу Григорий Зив. Зив был не столь интересным собеседником, как Соколовский. Сказывалось, видимо, и то, что первый сосед был братом любимой девушки, и то, что взгляды Зива постепенно развивались в сторону большей умеренности, желания улучшить положение рабочих через переговоры с предпринимателями и реформы, а не революционным путем. Зив становился сторонником того направления, которое уже в то время в социал-демократических кругах называли «экономизмом», а позже всячески поносили как оппортунизм[137].

      Бронштейн придумал оригинальный способ изучения иностранных языков: сестра принесла ему книги Евангелия на четырех языках. Опираясь на школьное знакомство с немецким и французским, Лев стал путем сопоставления текстов овладевать английским и итальянским. Видно, такой способ изучения языков не был эффективным. Троцкий, хотя он и продвинулся в изучении языков, в совершенстве так и не овладел ни одним из них, хотя позже жил в разных европейских странах и мог говорить и читать на немецком, английском и французском[138].

      Изучение языков при помощи Евангелия имело побочным результатом овладение самим евангелическим текстом, который позже Троцкий широко

Скачать книгу

<p>133</p>

Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 141.

<p>134</p>

Eastman М. Leon Trotsky. P. 113, 116.

<p>135</p>

Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 140-141.

<p>136</p>

Eastman М. Leon Trotsky. P. 113 – 114.

<p>137</p>

Зив ошибается, полагая, что он встретился с Бронштейном в Одесской тюрьме в апреле 1898 г. (Зив Г.А. Троцкий. С. 25). Встреча произошла примерно на год позже, ибо весной 1898 г. арестованные по делу Николаевского рабочего союза находились еще в тюрьме в Николаеве.

<p>138</p>

Eastman М. Leon Trotsky. С. 142. Известный израильский общественный деятель А. Воронель в предисловии к книге о Троцком так комментирует этот факт: «Лев Троцкий учил языки по Библии, но вряд ли был достаточно внимателен к самому тексту. Поэтому он бы не понял, если бы человек, который приуготовил ему его участь, сказал, что поступит с ним, как Навуходоносор поступил с царем Цидкиягу (Седекией в русском произношении)» (Недава Й. Вечный комиссар. С. VIII). Имеются в виду слова: «И закололи сыновей Седекии пред глазами его…» (4 Цар., 25: 7). Именно таковой была судьба детей Троцкого, а затем и его самого.