LITMIR.BIZ

      Бокал был не первым и даже не четвертым. Робер пил кэналлийское, словно какую-то касеру, не замечая ни запаха, ни вкуса, ни послевкусия. Что поделать, если лучшие вина и красивейшие женщины пьянят слабей беды и усталости… Франимские виноторговцы при виде того, как герцог Эпинэ глотает рассветную влагу, попадали бы в обморок или схватились за ножи, Марианна мило улыбалась. Она не была в Доре! Робер сжал зубы и налил себе еще, потом спохватился и наполнил бокал хозяйки. Баронесса улыбнулась.

      – Вы все же вспоминаете обо мне, это радует.

      – Кто вас видел хотя бы раз, тот вас не забудет, – соврал Эпинэ, заливая чужую смерть и собственную ложь «Черной кровью».

      – Герцог, – Марианна гортанно расхохоталась, – эти слова не вызовут сомнений только у юной северяночки. Не забудьте угостить ими девицу Окделл.

      – Она в Надоре. – Проклятье, о невесте так не говорят. А как говорят? С любовью? Но влюбленные женихи не врываются на ночь глядя к куртизанкам. Ничего, невлюбленные женихи тоже не редкость. Эпинэ хлебнул «крови» и нашелся: – Сударыня, когда моя невеста вернется, я стану уделять ей столько времени, сколько потребуется, но сейчас я у ваших ног.

      – Вы истинный рыцарь, маршал, – красавица с осуждением глянула на перевязь со шпагой, брошенную Робером на оранжевую софу, – кладете между собой и дамой меч.

      – Времена рыцарей прошли. – Эпинэ допил и спровадил шпагу на пуфик, золотистый, как шкура Дракко. Голова наконец соизволила закружиться; чуть-чуть, но и это было подарком. – Времена рыцарей, но не прекрасных дам!

      – Теперь вы клевещете. На себя. – Баронесса Капуль-Гизайль грациозно пересела на освобожденную от орудия убийства софу. Качнулись, поймав огонек свечи, длинные серьги, в вырезе лимонно-желтого платья вызывающе алела роза. Осенняя женщина, осенняя комната, осенняя ночь, то есть уже зимняя…

      – О чем вы думаете? – В глазах Марианны плясали свечи, пахло цветами и духами. Здесь тепло и спокойно, а из городских ворот вторую ночь выползают закрытые мешками фуры, полные покойников. Мешков не хватает, фур тоже, из-под кое-как наброшенных тряпок вываливаются руки, ноги, головы. Жуткие лица истоптаны, измазаны засохшей рвотой, забуревшей кровью, какой-то пеной. «Погибших хоронит корона»… Хоронит или прячет?

      – Я забыл извиниться за позднее вторжение. – Эпинэ поцеловал мягкую, благоухающую вербеной ручку. – Но зима не лучшее время для одиночества.

      – Лучшего времени для одиночества не бывает, – улыбнулась госпожа Капуль-Гизайль, переплетая розовые пальчики с пальцами Робера, – а оправдание у мужчины одно – усталость, но его еще нужно заслужить. Вы готовы?

      Готов, иначе зачем бы он пришел в этот дом? Маршал Эпинэ больше не в силах думать о бредущих меж серых стен горожанах с вожделенными узелками и пустыми лицами. И о забитых досками позорных ямах. Доски не выдерживали, ямы становились могилами, наполнялись доверху телами, на которых стояли люди. На уже мертвых и еще живых…

      – Сударыня, вы часто вспоминаете своих… своих друзей? – На то, чтоб забраться в чужую постель, его хватит. Забраться и забыть о задавленных, задохнувшихся, сошедших с ума.

      – Иногда вспоминаю, но не тогда, когда у меня гости. – Женщина улыбнулась и тронула цветок на груди, Эпинэ вновь поднес ручку с роскошным венчальным браслетом к губам. Кто купил ей браслет? Муж? А кто купил мужа и титул?

      – А ваш супруг? – Можно подумать, герцогу есть дело до маленького барона. И можно подумать, маленький барон не знает, откуда в его доме берется золото. – Он помнит ваших гостей?

      – О, – красавица томно вздохнула, – только самых близких. Им Коко дарит морискилл, а своих питомиц он никогда не перепутает и не забудет, кому они достались. У вас тоже будет птичка.

      – В самом деле? – Робер не отказался бы помнить лишь крыс и лошадей, но как забыть Мильжу, гоганского мальчишку, дочек Эммы Маризо?! Их все-таки нашли, в тех самых ямах. – Здесь кто-то есть?

      – О да, – подмигнула баронесса и легонько причмокнула алыми губками.

      Из-за расшитой бабочками-фульгами занавески выскочила левретка, повела узкой мордочкой, вильнула хвостом, приветствуя очередного полухозяина. Марианна рассеянно погладила любимицу.

      – Ее зовут Эвро.

      – Вот как?

      Сюзерен только что учредил орден Эвро. Кавалеры Эвро. Левретки его величества… Робер не выдержал, усмехнулся и тут же был вознагражден.

      – Ваши воспоминания, монсеньор, без сомнения, богаче моих. – Нежные пальчики коснулись алых лепестков. – Расскажите что-нибудь бедной затворнице, ведь вы так много видели…

      Видел. Ноги и обрывки цепей, торчащие из-под принесенной Вирой скалы. Кровь и вышибленные мозги на мраморе у камина. Добротно одетую горожанку с измятым каблуками лицом и вырванными косами, она еще жила, запрокидывала голову, пыталась дышать, а по лбу, щекам, глазам топтались невольные убийцы.

      – Сударыня,

Скачать книгу